Вербариум

– Это не имеет значения. Маша сделала главное – дала мне ночь передышки с обезболивающими. Ты не представляешь, какая я была, когда Дед вытащил меня из-под стены. Они думали – я умерла. Но потом у них хватило ума вызвать такси. Я связалась с Машей Сидоровой, она дежурила и взяла меня к себе. Эти господа из безопасности опрашивали таксистов и вышли на след.

– Ясно. Только при чём тут безопасность?

– Он ими тоже завладел.

– Загадками говоришь. Кто – он?

– Я не знаю, как его зовут. И узнать негде. Поэтому у нас не получилось…

– Что не получилось?

– Заклясть его и прогнать. Хотя бы прогнать. Думаешь, для чего мы забрались в этот дом? Мы не знали, на что он способен. На окраине вред был бы минимальный… Тимофей давно уже присмотрел этот дом, но люди оттуда выехали только на прошлой неделе.

– Ты давно знаешь Тимофея?

– Он мой троюродный брат.

– Вот не думал, что у него либийская кровь.

– Да, по нему не скажешь. Но имя – Рай… нет. Нельзя. И ты тоже не используй латтонских имен. Ему достаточно нескольких слов – они открывают канал. И – всё. Он проникает в тебя, и ты понемногу теряешь рассудок.

– Почему же Муха ещё в своём уме?

– Может быть, его охраняет симбионт? Или он считает Муху собственностью симбионта?

Я подумал и решился.

– Как это делается? – спросил я. – Как там было с руками и висками?

– Сейчас можно проще, – она улыбнулась. – Положи мне одну руку на левый висок, вторую – на грудь, вот сюда. И закрой глаза – я же знаю, что ты видел и испугался.

– А я не свалюсь, как Муха?

– Я тоже кое-чем с тобой поделюсь.

Когда я держал правую руку на её виске, а левую – на груди, то не ощутил решительно ничего. А вот потом стало как-то зябко, пробила дрожь.

– Открой глаза, – сказала она. – Всё в порядке. Мне удалось прогреть точки. Теперь будет легче. Идём, Гость. Где-то тут есть выход во двор.

Она пошла по грязному бетонному полу. Я видел её ступни – грязь к ним не приставала! Когда мы выбрались во двор, она шла по снегу так, как шла бы в солнечный день по пляжу.

– Погоди! А Муха? – спросил я.

– Муха должен ещё часа два посидеть, не двигаясь. Не бойся. Если он говорил по-латтонски и с ним ничего не случилось, то и сейчас не случится. Выходи на улицу первый и лови такси.

Мы уехали вовремя – когда уже были в машине, со двора выскочили те двое, что пришли за Ритой. Они её выследили, но я показал таксисту десятку – и он унёс нас на дикой скорости с неожиданными финтами.

– Ты, когда смотрел на них, ничего не заметил? – спросила Рита.

– Мало ли что мне померещится, – ответил я. – Какая-то игра света.

– Зеленоватого света?

– Значит, не померещилось.

– Это его спектр – болотно-зелёный, иногда желтоватый.

Я вспомнил, как засветились окна рухнувшего дома. Точно – с желтоватым оттенком…

– Да что за «он» такой?

– Приедем – расскажу.

Такси доставило нас к загородному коттеджу, где мы обнаружили Тимофея, Шведа с рукой на перевязи и Деда.

– Я тут живу, – сказала Рита, – и тут мы в безопасности. Мой учитель научил меня ставить защиту.

– И где эта защита?

– Вот, – над дверью висел маленький образок. – Туда, где верят, ему ходу нет. Вера сильнее всех его выдумок. Если веришь, то все свои поступки как-то согласовываешь с верой. И сразу становится ясно, когда тебе подсовывают враньё.

– Всего только образок? – Честно говоря, я не поверил.

– Сам по себе он – не защита. Но моё взаимодействие с ним – защита. Хотя и тут мы не будем говорить по-латтонски. Кто знает, какую щель он может отыскать.

– Садитесь, – Тимофей указал на диван. – Сейчас всех покормлю. Ты справилась?

– Да, братик, сейчас я справилась. Но он… он теперь пустит в ход всё. И что получится – не знаю…

– Где Муха? – спросил Риту Дед.

– Нужно позвонить Мухе, чтобы он знал, куда ехать.

Дальше мы просто сидели и ждали Муху. Рита легла отдохнуть, а Дед пристроился рядом и рассказывал ей страшную историю, как нашли симбионта, со всякими придуманными подробностями. Я бродил вдоль книжных полок и пытался понять – что во мне изменилось, чем со мной поделилась Рита?

Муха приехал – началась суета. Его усадили на стул, придвинули к стулу стол, на стол поместили огромное металлическое блюдо.

– Ты умеешь выпускать симбионта? – спросила Рита.

– А чего тут не уметь… Выйдите все. Тимофей, вам это видеть незачем.

Заклинание он отчеканил уверенно, и чёрный столбик исправно возник на блюде. Тогда я позвал Тимофея, Риту и Шведа.

– Кто ты? – спросила Рита.

Столбик не ответил.

– Кто из вас его хозяин? Прикажите ему отвечать, – Рита обвела взглядом нас троих.

– Наверно, я, – сказал Муха. – Я с ним больше работаю, чем Дед или Гость. Симбионт, отвечай, пожалуйста.

– Я демон-симбионт, – сразу отозвался чёрный столбик. – Служебное устройство.

– Каково твоё понятие об источниках добра и зла?

– У меня нет такого понятия. В меня не встроены категории добра и зла.

– Тебя можно научить этому?

– Я самообучающийся симбионт-аудиал. Выведен для точных соответствий. Мыслю лингвистическими категориями. Если это теперь лингвистические категории – готов их усвоить.

– Он прав, добро уж точно стало только лингвистической категорией! – не выдержал и встрял Дед.