Вербариум

Кардинал: Ты, дитя благородного болгарского народа, обязан помочь мне. Судьбы славянского мира сейчас зависят от того, сможем ли мы договориться.

Так. Или наблюдателя нет, а передо мной псих-самоделкин, или это всё цирк, он ждёт, пока я заржу вслух, расслаблюсь… И что? Взять он меня всё равно не возьмёт. Физически – я и так его. Зачем эта лапша на уши?

Кардинал: Сыромятников уже разослал своих людей в полицию, школы, детские центры. Ты не видишь, что он становится Большим Братом? Медленно, исподволь, вы учите людей доверять вам, вы же такие полезные… И когда они расслабятся, они не смогут больше без вас, ведь вы, слуги Большого Брата, такие надёжные, такие сильные, такие знающие? И Сыромятников – главный из вас. Тебе не страшно, Серёжа?

Ну, птица-секретарь, если б ты начал с этого, а не с быдла, я б может ещё и поверил. Так-то резон есть, мы действительно упорно работаем над доверием. И нужностью. И я даже знаю, что думает об этом Марина Ростиславовна. У психиатров, особенно детских, иногда бывают очень странные суждения.

Серёжа: А кто такой большой брат? Это, в смысле, секта какая-то?

Кардинал: Это персонаж из одной тоталитарной книги. Людям часто предписывается любить тех, кто отнимает у них свободу. Серёжа, у тебя есть возможность остановить это.

Серёжа: Как?

Кардинал: Оставайся на связи со мной. Работай со мной. Вдвоём мы предотвратим захват власти кликой рабов Сыромятникова.

Серёжа: А девчонки как же?

Кардинал: Какие девчонки?

Твою мать! Я чуть не закрыл рот рукой. Нет уж, вылетело – не поймаешь, не жестикулируй, он смотрит. Кто его знает, может, в мониторе тоже веб-камера, и смотрит прямо в морду. Так. Он делает вид, что не знает о девчонках. Или их брал не он… Теми же гопниками, ага. Или думает, что мы без связи. Теоретически, не будь у нас всех привычного контакта с Андреем, так бы оно и было. Но в сообществе каждый имеет разработанную связь с одним, а то и с двумя коммуникаторами. Что это значит? Это значит не наши, это значит коммуникатора точно нет. Притворюсь, что связался напрямую.

Серёжа: Ну, Анита. И вторая, я не вижу её толком отсюда, спит она, что ли?

Кардинал: Одна из них опасна. Я ввёл ей безвредное снотворное. Со второй я побеседую после тебя… и возможно, тоже выпущу. Может, присоединишься ко мне, попробуешь её убедить?

…Да-да, давай расскажем полуиндуске Аните о засилье чурок, это ты, друг фламинго, хорошо придумал. И Динка, стало быть, в серьёзной отключке. Ох.

Серёжа: Ох, извините. Голова очень болит.

Я уткнулся лицом в ладони и снова позвал Андрея. Хрясь, две секунды кипеша в голове, потом ощущение, как будто мной закусила птичка мозгосос. Я застонал и завозил лицом по ладоням. Станиславский аплодирует, я думаю. Ч-ч-чёрт, как больно-то. Проклятый Сыромятников.