Вербариум

– Вы видите руководителя сети телепатов России Андрея Викторовича Сыромятникова (Андрей учтиво кивнул в сторону света) и одного из его… – она сделала паузу, – товарищей, Сергея Анатольевича Димчева.

Я тоже кивнул неизвестно кому.

– Прежде чем начать дискуссию, – продолжила Митина, – я прошу вас, Андрей, кратко рассказать, что вам на сегодняшний день известно о явлении телепатии. Вы, я думаю, – она ослепительно улыбнулась, – наиболее компетентный эксперт в этом вопросе.

– Это так, – спокойно сказал Андрей, – я не только руковожу самим сообществом, но и курирую пучок научных исследований, анализирующих наш феномен. Сразу нужно сказать, что чёткого описания того, что есть телепатия, мы пока не имеем. Слишком сильно отличаются возможности и способности каждого, а для какой-то значимой статистики нас пока недостаточно. Выделены несколько вариантов, но их соотношение и границы постоянно изменяются. Так что я не могу точно сказать, чего может телепат и чего не может. Ну… пока ни один из нас не может двигать предметы или перемещаться силой мысли. Ни один не может поддерживать связь более чем на трёхстах километрах, и даже такое расстояние немыслимо для большинства. Те, кто может читать мысли и воспоминания, не могут управлять другим человеком, а те, кто чувствует сразу много людей, – не могут передавать. Всё это может измениться хоть сейчас – вот придёт кто-нибудь, кого я не знаю, и покажет новый фокус.

Теперь к тому, что мы знаем. Я координирую совместную работу трёх групп учёных из Санкт-Петербургского Архива РАН, института Цитологии и Генетики и института Экспериментальной Медицины – последние два это тоже не московские, а новосибирские институты. Общепризнанно, что все ныне живущие телепаты являются потомками супружеской четы Землицких, переехавших в Саранск в начале девятнадцатого века в связи с тем, что глава семьи получил в этом городе пост. Нам также удалось установить, что в течение первых же двух поколений мужчины из семьи Землицких имели по крайней мере две репродуктивно успешные связи с мордвинками. В связи с чем так называемый ген Землицких представлен у эрзя примерно у шестидесяти процентов случаев, у мокшей – около двадцати пяти процентов. Если у кого-то из вас, – Андрей внимательно посмотрел в сторону света, – был прадедушка мордвин, вам тоже стоит проверить наличие гена Землицких. Распространение гена среди русских стандартное для такой временной удалённости, то есть в целом по стране не превышает порога в одну десятую процента.

– Однако, – Андрей помолчал, – ген Землицких – необходимое, но недостаточное условие. Все активные телепаты, кроме гена Землицких, имеют небольшой генокомплекс, широко распространённый в Турции, Пакистане и Индии и, в меньшей степени, в Италии, странах Юго-Восточной Европы и арабских странах. Только при наличии этих двух генов вы можете быть телепатом. Но и этого недостаточно. Например, обе мои дочери не имеют никаких телепатических способностей. А вот племянница – имеет.

– А её родители? – поинтересовалась Митина.

– Нет, – ответил Андрей, – то есть мы знаем два параметра, но их, скорее всего, больше. Может быть, важен не только генотип, но и анамнез. Немало уже и то, что мы знаем. Исследования идут, через пять-десять лет я смогу наверняка сказать больше. Таким образом, в мордвинской деревне вы телепата не найдёте, хотя там может ген Землицких иметься хоть у всего села. Телепат, в основном, это горожанин из мегаполиса. Русскоязычный, в подавляющем большинстве россиянин. Исключениями являются несколько граждан Турции, один итальянец и двое арабов, чьи матери или бабушки были россиянками.

– А как становится понятно, кто телепат, а кто нет?

– К большому счастью, – с нажимом сказал Андрей, – к очень, я бы сказал, большому счастью, телепатические способности активизируются только к концу полового созревания, примерно с выходом гонадотропных гормонов на стабильный уровень. Это означает, что телепатами не бывают ни дети, ни подростки. И это существенно повышает, в моём понимании, степень предсказуемости и безопасности телепатов для окружающих и самих себя. Ну, и человек, который постепенно осознаёт у себя наличие нового инструмента… или органа чувств, обычно отдаёт себе отчёт, что происходит нечто непривычное. А сегодня, когда существование телепатии вполне признано наукой и обществом, такому человеку не так уж сложно понять, что именно с ним происходит.

– И что он делает?

– В норме – контактирует с кем-либо из сообщества или, что ещё проще, оставляет заявку в полиции или других структурах социального урегулирования – а они уже связываются с нами, чтобы мы проверили эту заявку, назначили новенькому кураторов, помогли ему найти применение. Зарегистрировали, конечно. Мы подчиняемся диспетчерам МЧС – ну, как врачи или военнообязанные. Например, нас могут вызвать на поиск потерявшихся или на разбор завалов после землетрясения.

– Звучит очень хорошо, – кивнула Митина, – скажите, Андрей, а что вам известно о культе Пульяпа?