Вербариум

– А, да, – Андрей потёр лоб, – спасибо за поправку. Насколько мы можем судить, в Перу существует параллельная, и намного более давняя, генетическая линия телепатов. Однако эта… семья, да, самое правильное слово тут «семья», – эта семья, во-первых, очень строго следит за тем, чтобы их гены не… не вышли наружу. В культе Пульяпа очень строгие кастовые правила, ну, и во-вторых, они не соглашаются сотрудничать с нами. В принципе, я их понимаю, я бы тоже предпочёл контролировать появление новых телепатов, если бы мог.

– А вы не можете?

– Ну, если бы я был Антоном Аристарховичем Землицким, я мог бы попытаться, – фыркнул Андрей, – а сейчас уж двести лет как поздно. Не будем говорить о полковнике Рахим-оглы или о господине Марио Ченски, возьмём поближе. Серёжа, что ты мне скажешь, если я начну указывать тебе, с кем спать с презервативом, а с кем без?

– Позову доктора, – осторожно сказал я, – скажу, что вы… не в порядке.

Андрей пожал плечами.

– И это мой собственный курируемый. Нет, что вы. Пульяпа осторожные люди, и я их хорошо понимаю, они выжили в очень непростых условиях. Но нам их методы просто не подходят. Никакой конкуренции мы друг другу не составляем. Возможно, Пульяпа опасаются, что наша публичность может пойти им во вред. Может, наблюдают. Может, мы им просто неинтересны. Я не знаю.

– В таком случае, я думаю, вам интересно будет узнать, что представитель семейства Пульяпа согласилась присутствовать на сегодняшнем слушании в качестве контролёра, – радостно сказала Митина.

Она повернулась от нас градусов на сорок в сторону света и махнула рукой. Один из софитов погас. Высоко на балконе сидело что-то похожее на гриб. А, это шляпа, сообразил я. Широкополая шляпа, под ней из-под плотно намотанного белого платка выглядывает скукоженное коричневое личико. Рядом усатенький в чёрном костюме.

Андрей мысленно пнул меня, встал и поклонился. Я торопливо повторил за ним.

– Госпожа Мисиа Пульяпа не говорит по-русски, – всё так же жизнерадостно прочирикала Митина, – в её задачи входит определять, когда кто-то из дискутирующих будет лгать. Также она будет гарантом того, что вы, Андрей, и вы, Сергей, не будете переговариваться телепатически друг с другом или третьими лицами, поскольку такая возможность давала бы вам несправедливые бонусы по сравнению с другими участниками дискуссии. Подыгрывать тем или иным участникам госпожа Пульяпа не может, поскольку, как я уже сказала, она не понимает по-русски, а переводчик обязан молчать, пока я его не попрошу что-нибудь перевести.

– Это честно, – со скрипом признал Андрей.

– А мне нечего скрывать, – с удовольствием сказал я, – и, хо-хо, теперь же не надо ничего доказывать.

– Кстати, да, – протянул Андрей, покосившись на меня, – очень непривычно, но так даже проще.

Митина наклонила голову и усмехнулась.

– Не знаю, как дело пойдёт дальше, но мне нравится, как вы держите удар. Итак, – она повернулась в сторону света, – на ответчиков мы уже посмотрели. Настаёт очередь, выражаясь судебным языком, истцов.

Снова изменилось освещение, и напротив нас, по ту сторону чего-то похожего на стеклянный пруд, на таких же стульях, как у нас, сидели трое. Немного сзади – двое взрослых, светловолосый мужчина средних лет в строгом костюме и привлекательная шатенка в синем платье, комкающая платочек. Но я смотрел не на них.

Посередине между ними, чуть впереди, поджав под себя ноги и сгорбившись, сидел парнишка лет пятнадцати. Он крепко держался за боковушки сиденья, кулаки сжаты добела. Лица не видно, так низко опущена голова. Розовая рубашечка с короткими рукавами открывала на всеобщее обозрение забинтованные до локтей руки.

– Виктас, – прошептал я.

Семья Райдетс требует у телепата Сергея Димчева публичных объяснений в связи с попыткой самоубийства Виктаса Райдетса, причиной которой тот называет давление телепата.

– Воздействие, – поправил старший Райдетс, – не давление, а долговременное воздействие.

– Ой, да, вы правы, – извинилась Митина, заглянув в свой планшет, – сильное, долговременное воздействие, с которым вы не можете справиться уже…

– Больше года, – всхлипнула мать.

– Виктас, – мягко сказала Митина, – здесь никто не будет на тебя телепатически воздействовать, иначе телепата строго накажут. Не бойся.

– Я не боюсь, – низким голосом, неожиданным для такого хрупкого телосложения, ответил мальчик и зыркнул из-под чёлки, почти не поднимая головы.

– Виктас, пожалуйста, скажи нам, в чём ты обвиняешь Сергея Димчева.

– Ни в чём, – рубанул Виктас и сжался ещё сильнее.

С балкона донёсся хриплый звук. Митина и Андрей одновременно повернулись в сторону гриба.

– Переведите, – разрешила Митина усатенькому.

– Это ложь, – кратко сообщил тот.

Виктас передёрнул плечами и застыл. Его отец откашлялся.

– Как отец, от имени сына я обвиняю телепата Димчева в том, что он развратил его и привил недопустимые свойства характера.

– Развратил? – переспросила Митина.

– Не в эротическом смысле, – тревожно сказала мать, – мы не оставляли их одних.