Вербариум

– Подождите, – уточнила Митина, – я всё же хочу разобраться с формулировкой «доведение до самоубийства». Это могли бы быть страх, насилие… Кошмары, преследование… Но «испортить ребёнка» и «довести ребёнка до самоубийства» – это не одно и то же. Виктас, ты зачем-то солгал. Знай – я сделаю всё, что возможно, чтобы ты не пострадал, сказав правду. В чём ты всё-таки обвиняешь Сергея Димчева?

Мальчик некоторое время сидел неподвижно, словно собирался с духом. Потом выпрямился, поёрзал, откинулся на спинку стула и уставился на Митину, прикусив губу. Наклонился вперёд, оскалился и протянул:

– Да. Обвиняю. Он – меня – бросил!

На последнем слове голос сорвался на фальцет, звонко отдался эхом по всей студии. Виктас продолжал смотреть на Митину, как кот на крысу.

Митина обернулась ко мне с несколько растерянным видом.

– Сергей, вы можете пояснить слова Виктаса?

Я с трудом собрал мысли в кучку.

– Директор центра сказала мне, что Райдетсы уехали. И назначила следующего ребёнка из очереди. Виктас был контактен. Ну, он говорил, читал и, на мой взгляд, был ещё очень неопытный в отношениях с людьми, но это всё, как говорили мне, доводится до нормы просто педагогами. Я…

– Ты бросил меня – с ними! – рявкнул Виктас. – Ты говорил, что всегда ответишь, если я спрошу. Ты говорил, что мне могут помочь другие люди. И я прошусь к тебе, а мне говорят, что у нас больше нет на тебя денег. Я ищу других людей – а мне говорят, что нельзя разговаривать с чужими. Я бы забрался обратно в скорлупу, но я не влезаю, я не могу больше выключиться отсюда! Верни меня где взял!

– Каких денег? – негромко, но гулко спросил Андрей.

– Не знаю, каких, – фыркнул Виктас и уставился куда-то в пространство.

– Чисто для протокола, – Андрей говорил медленно, как будто капала ртуть, – работа телепатов в медицине принципиально бесплатна для потребителя. В случае снятия инвалидности гражданину России на счёт сообщества поступает сумма от страховых обществ. В том случае, когда лечение производилось, как здесь, иностранцу, нас финансирует напрямую Комиссия по формированию позитивного имиджа России. И тоже только в случае снятия инвалидности. За полгода работы Димчева с Райдетсом сообщество не получило ничего.

– Я поняла так, что Виктас просил вас продолжить контакт с Димчевым, но вы отказали? – Митина смотрела на старшего Райдетса.

– Разумеется, – с достоинством ответил тот, – я считаю его влияние на своего сына недопустимым. «Сергей сказал то, Сергей сказал это». Он прямо нарушал мои указания, ссылаясь на телепата. Закатывал скандалы, начал дерзить. А когда мы увезли его домой, разгромил всю квартиру. Более того, он стал это делать регулярно.

– Он отца ни во что ни ставит, – жалобно сказала женщина.

– Его невозможно даже на прогулку вывести, – добавил отец, – его одеть и то нелегко, – правда?

Мать кивнула.

– Я попробовала его отвести в магазин, чтобы он уж сам выбрал, что будет носить. Вы знаете, что он там выбрал?

– Чёрную толстовку с черепами? – тихо спросила Митина.

– И с капюшоном, и зашитыми рукавами! И дырками для пальцев! Вы когда-нибудь видели такое?

– О боже, – сказала Митина, – вы что, никогда подростка не встречали??? Ну, скажите, у него как в классе ребята одеваются?

– В каком классе? – раздражённо ответил Райдетс. – Это ребёнок с тяжёлой степенью аутизма. Вы, что, считаете, что мы его в интернате держим?

– Виктас? – обалделым голосом спросила Митина.

Мальчик свирепо зыркнул в её сторону и отвернулся, обхватив плечи забинтованными руками.

– Вот, вот это, вот это вот, – пролепетала Митина, – тяжёлая степень аутизма? Сергей?

– Ну, у него БЫЛА тяжёлая степень, – мрачно сказал я, – к счастью, несоматическая, соматики хуже продвигаются.

Митина с силой выдохнула.

– За полгода? В нормального подростка? В нормального, противного, скандального мальчишку???

Виктас вытаращился на Митину, как на говорящую голотурию.

– Вы меня оскорбляете?

– Ой, прости, – тут же сказала она, – я так своего младшего сына называю. Извини, пожалуйста. То есть… в школу ты не ходишь. А… что ты делаешь обычно?

– Читаю. Рисую. Лего играю. В окно смотрю, – пожал плечами Виктас.

Я сглотнул.

– Скандалит, – жёстко добавил отец.

– Скандалю, рву обои, занимаюсь рукоблудством и скриплю ногтями по стеклу, – презрительно согласился Виктас.

– Сынок, – жалобно протянула мать.

Взгляд, которым Митина подарила старшего Райдетса, заставил меня поёжиться.

– То есть вы держите подростка взаперти, не позволяете ему общаться со сверстниками, не даёте ему никакого образования и утверждаете, что кто-то третий довёл его до самоубийства?

– Он инвалид!

– Вы провели после работы с телепатом врачебную экспертизу?

Райдетс быстро глянул на балкон и выдавил:

– Нет. Но инвалидность по аутизму пожизненная.

– Вы боитесь, что его лишат пенсии? – подняла брови Митина.

– Глупости, – отмахнулся Райдетс, – мальчик социально беспомощен. Он совершенно незнаком с правилами приличия. Он заявил госпоже Праксене, что у неё красивая грудь. Это что? Как я могу его выпустить на улицу?