Вербера. Ветер Перемен

– Мне жаль, – тихо говорит Киррея, и я почему-то представляю, что она отводит взгляд. Возможно, действительно отводит – не все умеют равнодушно использовать людей, хоть она и в своём праве… – Но ты приносил клятву, присягал Кирремии, и она не даст тебе со мной спорить. С другой стороны… Кристиан, я зачем-то нужна им живой. Так что Ирби на самом деле ничего не угрожает! Выясним, где они держат Киррона – я уверена, её доставят туда же, и освободим всех до того, как успеют причинить вред… Ты ведь чувствуешь Ирби из-за поводка, несмотря на любую магию… Мы обязательно её освободим.

– Почему вы не попросите о помощи мужа? – вместо ответа спрашивает Рравеш. – Он, кстати, очень просил вас как можно скорее вернуться. Ну или хотя бы покинуть Кирремию.

Она молчит некоторое время. А потом вздыхает, отчего-то почти виновато:

– Он не может ступить на территорию Кирремии. Так уж получилось. Чем он угрожал на этот раз? Опять грозился вторую жену взять, раз первая всё равно долго не проживёт?

– Ничем, Ваше Величество, – отзывается Рравеш. – Он просто за вас волновался.

Я перестала подслушивать и вылезла из ванной. Зла не было, только лишь пустота. Я всё понимаю, я прекрасно помню, что это за ад, когда клятва заставляет поступить не по сердцу и не по уму. Но я совершенно не хочу сдаваться каким-то пришлым вампирам для похищения с невнятными перспективами… и очень хорошо понимаю, что у меня выбора нет. Клятва заставит, и паладин дёрнет за поводок. Возможно, сам себя за это будет ненавидеть, но дёрнет. А если нет… останется у барьера разгребать нежить и окончательно спятит от жажды? Жуткий вариант развития событий… Но я же сама не настолько рехнулась, чтобы даже не попробовать сбежать и спастись?..

Я лежала на кровати, неподвижно, уставившись в потолок, и не находила ответа на этот вопрос. Вернее, находила. Но он был какой-то не такой: всё получалось, что рехнулась, ещё и не настолько…

Появление Рравеша я чуть не пропустила. Вряд ли он договорился с магами, скорее, обошёл их защиту. Силён. И точно так же уязвим как и все остальные для ловушки из собственных клятв и принципов. Увы. А Киррея отлично читает и пишет в чужих душах…

– Ирби, – тихо зовёт паладин.

Напрасно. Я образцово притворяюсь, что сплю. Дыхание, пульс, температура тела… Имей совесть, Рравеш, и проваливай. Что бы там у тебя ни было, подождёт до завтра. Завтра я, наверное, буду невозмутимой и уравновешенной, а сейчас пока не могу. Мне с собой никак не договориться.

– Отлично, – вполголоса усмехается никогда прежде не разговаривавший сам с собой паладин-некромант. – Бесчувственная жертва для некромантского обряда даже удобнее!

И тянет с меня одеяло.

– Ищи себе материал для зомби в другом месте! – огрызаясь, я тяну одеяло на место.

Нет ничего глупее и унизительнее, чем вывалить на паладина мучающие меня сомнения, но я всё равно думаю об этом пару мгновений. Но нет. Бесполезно. И в самом деле унизительно. Я же не Киррея, чтобы словами переписывать душу, а на семейные скандалы я насмотрелась, проникая в чужих обличьях в самые разные дома. Нет ни красоты, ни достоинства в том, чтобы вывалить свою боль и обиду: ты меня не любишь. Одно унижение.

– В другом месте тебя нет, – усмехается в ответ мой ночной гость. – Ирби, мне нужно совсем немного времени. Я просто дам тебе дополнительную защиту.

Придирчиво и демонстративно осмотрев Рравеша и не обнаружив при нём ритуального кинжала, я смирилась. Позволила колдовать надо мной, хотя никак не могла отделаться от мысли – а не дополнительные ли знаки подчинения он на мне выводит? Какие-то руны, от которых не осталось на моём теле никакого следа…

– Ты ведь не собираешься сделать из меня некроманта? – всё-таки подозрительно спрашиваю. Ибо суть ритуала от меня так и ускользает.

– Нет. Из метаморфа невозможно сделать некроманта. Только зомби, – серьёзно отвечает паладин. И легко уворачивается от пинка. – Вот и всё, Ирби. Хороших снов…

Вот так. Он не говорит ничего лишнего. А я не спрашиваю.

А потом так и лежу без сна до самого рассвета, слушаю стук своего сердца… Думаю.

Я могу заставить сердце стать маленьким, или очень большим, я могу менять его как угодно, могу заставить биться быстрее, а могу замедлить так, что меня сочтут мёртвой… Но я ничего, совершенно ничего, чёрт возьми, не могу сделать, чтобы оно не болело.

Может быть, всё-таки самое время уйти? Бросить всё и стать птичкой… Я столько лет была одна против всего мира, разве я что-то ему должна? И будет даже интересно проверить – далеко ли я успею улететь этой самой птичкой, прежде чем Рравеш дёрнет за поводок…

Тук. Тук. Тук.

Беспокойное, глупое.

А если не дёрнет? Долго ли я проживу, ведь его могут убить… Западня. Ловушка, из которой метаморф так и не нашёл способ выбраться.