Вербовщик. Подлинная история легендарного нелегала Быстролетова

«Мне посчастливилось в 60-е годы несколько лет работать рядом с этим удивительно интеллигентным, мудрым, красивым человеком, – откровенничала И.Ермилова из Перми. – К сожалению, я была тогда, как все молодые, эгоистична, занята учебой в вечернем институте, и не отнеслась с должным вниманием к Дмитрию Александровичу. Но добрую память хранила о нем всё время».

* * *

О подвигах разведчиков-нелегалов – реальных, не литературных – в СССР начали рассказывать с Рихарда Зорге. В 1964 году ему посмертно присвоили звание Героя Советского Союза, появились статьи, а потом и документальные книги о гении тайного фронта, успешно работавшем под личиной журналиста среди нацистских дипломатов в Японии, будучи при этом убежденным коммунистом.

Казалось, теперь – можно. Весной 1968-го Быстролетов договорился с одним московским журналом об интервью. Сам выстроил канву, сам сочинил вопросы:

«Это вынужденный трюк – я не могу раскрывать кому-нибудь оперативные дела, составляющие служебную тайну, с тем, чтобы он сам затем отобрал бы то, что можно печатать без ущерба для нашей страны. Поэтому дело самого отбора и зашифровки материала я взял на себя».

Будучи мастером маскировки и оперативных комбинаций, он еще и приготовил (это примечание осталось в личных записях) «густую приправу соответствующей фразеологии»:

«Я буду говорить о советских людях, преданных Партии и Родине, всегда готовых жертвовать собой в борьбе, где не просят и не дают пощады… Советский разведчик постоянно один среди врагов, и эти два слова – Партия и Родина – остаются для него единственным звеном, на жизнь и смерть неразрывно связывающим его с прошлым и будущим».[395]

Дмитрия Александровича пригласили на встречу с цензором – полковником 1-го главного управления КГБ СССР Георгием Соколовым.