Вербы пробуждаются зимой

Похорошела столица после войны! С центральных улиц сняты трамваи, и вместо них, цвинькая проводами, бегут троллейбусы. В бараньем стаде легковых машин нет больше ни одной трофейной колымаги. Мчатся серые и голубые «Волги», «Победы». Светлее и опрятнее стали дома. Одни из них подпудрены, другие подлатаны, а кое- где поднялись в вымытую синь красавцы новые. Вдоль тротуаров зазеленели, подпоясанные белыми тесьмами, молодайки липы. У Кузнецкого моста вместо разрушенного бомбой дома раскинул разноцветные шатры огромный пивной бар. Быстрые, как бабочки, девчата в белых чепчиках и коротких фартуках подносили к столикам янтарно-пенистое пиво.

Сергей шагнул под один из грибков, но сейчас же круто повернул назад. За крайним столиком, где он хотел выпить кружку пива, сидела Ася. Она ела из вазочки мороженое и восхищенно-благодарными глазами смотрела на масляно прилизанного парня с черной челкой усов.

Случись это четыре года назад, Сергей не выдержал бы, подошел и, наверно, наговорил бы всяких глупостей. Но теперь… Двоякое чувство охватило его. Ему было противно видеть Асю с этим холеным, высокомерным юнцом, типчиком, хотя он вовсе и не ревновал ее теперь ни к кому. Но в то же время и обрадовался, застав ее с ним, увидев ее влюбленные глаза. Теперь уже не оставалось ни капли сомнения в выдумках Нади. Никаких приветов и поцелуев не посылала Ася. И не вздыхала, и не лила слез по ночам. Это всё чувства Нади. Все, что писала, происходило с ней.

«Ах, Надя, Надейка! Какая ты скрытная. Как надолго зажала сердце в кулак. Ну погоди ж… Оттаскаю тебя за уши».

На углу Сретенки Сергей остановился.

«Может, зайти на фабрику, попросить, чтоб отпустили ее сейчас? — подумал он. — Нет, пожалуй, не стоит. Не будем нарушать уговора. Встретимся в шесть, как в телеграмме сказал. А сейчас… Зайду-ка я в редакцию к Николе Бирюкову. Давно не видал его».

Редакция военной газеты, как и в прежние годы, располагалась в старом здании, построенном в бедные годы, после гражданской войны, когда было не до архитектурных красот. Узкая, щербатая от сапог лестница вела на второй и третий этаж, где в маленьких комнатках с низкими потолками ютились сотрудники и начальство.

На втором этаже, в первой оправа комнате горбился над статьей чубатый офицер в зеленой рубашке. Китель его, с протертыми локтями, висел тут же на стуле. Русые растрепанные волосы сердито топорщились, будто он только что с кем подрался.

Сергей подошел к столу и дернул газетчика за чуб.

— К вам можно?

Бирюков вскочил.

— Сергей! Тысячу зим!

Друзья обнялись, взаимно помяли кости, сели друг перед другом за стол.

— Что злой, как демон? — спросил Сергей, уловив в глазах Бирюкова неугасший огонь. — Аж позеленел, бедняга.

— Статью вот готовлю, черт бы ее драл. Несусветная муть. Ни одной свежей мысли. Ни умного слова. Сплошная тарабарщина. Жвачка сонной коровы. Ты только послушай, послушай, пишет как. «Наша задача состоит в том, чтобы постоянно будировать вопросы, изучать их и ставить во главу угла». Ты понимаешь, печется о чем? Не работать, а будировать вопросы. Ставить их во главу угла. Да это же осел! Законченный канцелярист! Да я бы таких тупиц, безмозглых пней без пенсии увольнял, дня на высоком посту не держал бы. Но вот, сидят и пописывают. Вернее, мы за них пишем. — И потряс листами.

— Но зачем же тогда печатать такую статью? Это же чужие мысли! Обман читателей. Они же не знают, что тут у автора лишь подпись одна.

— Привычка, брат. Привычка на чужом коне в рай въезжать. Обленились некоторые, обомшели, как сомы, не хотят своим умом шевельнуть. Зачем? На то подчиненные есть. Редакция. Там все сделают, подправят, к пустым словам умные мысли приставят. А придет опубликованная статья, знаешь, что будет?

— Что?

— Подхалимы с поздравлениями потянутся в кабинет. «Ах, Петр Тимофеевич! Какую статью вы дали! Какие мысли в ней! Указаньице б дать, чтоб прочитали да совещаньица провели». А в высшем штабе у многих тоже глаза на лоб. «Ба! Братцы. Да как же мы такого умного человека на низшей должности держим? Повысить его. Из него же мудрость прет».

Сергей усмехнулся.

— Присочинил, Никола. По одной статье о человеке не судят.

— Зачем по одной? Ему десять напишут, на блюдечке принесут. «Петр Тимофеевич, массы жаждут вашего слова». «Петр Тимофеевич…» Тьфу. Тошно. Вот тут болит. Э-э, да пошли они… Ты как тут объявился? В отпуск или вызвали?

— Работать приехал. Снова в управление.

У Бирюкова поднялись брови.

— В управление? Но ты же… И почему майор? Кажется, подполковником был?

— Не помню.

— Нет, ты шутишь…

— Нисколько. Назначен вместо Зобова.

Бирюков вскочил.

— Ну, молодец! Молодчина! Но поздравлять не буду. Нет. Назначение надо обмыть. Сегодня же опрыснуть.

Сергей встал.

— Согласен. Но только не сегодня.

— Уже в кусты?

— Никогда.

— Верю. Верю, Серега. Ты не из таких, чтоб по кустам. Ты где решил остановиться?

— В гостинице ЦДСА.

— А может, ко мне? Жинка с дочуркой рады будут.

— Спасибо, Никола. Но мне лучше в гостинице побыть.

— Почему?

Сергей дружески прижал Николая к плечу, доверительно прошептал на ухо:

— Я буду не один.