Вердана

— Нет. Я тебя не возвеличиваю. Я связалась с вором, преступником, мошенником, причем самым отъявленным. И как только я так поступила, я опустилась до твоего уровня. Мне безразлично, что и как ты говоришь. Мне важна польза.

— Ты, все-таки, мне поверила.

— Да. Поверила. Но не потому, что нуждалась в твоей защите. Я почувствовала, что ты полезен мне, — призналась Вердана.

— Почувствовала? Как такое можно почувствовать?

— Мне не объяснить. Это не логично, как сказал бы Ахши. Рушала, Урсу, ты, — все вы часть неких возможностей, которые предоставила мне ситуация, судьба, если угодно.

— Забавно, — ее слова развеселили Сэса.

— Когда ты возник впервые, то мне идея общения с тобой не показалась хорошей. Ты не видел во мне Вердану. Пусть. Твое право. Я прогнала тебя, но ты вернулся снова, что убедило меня в твоей заинтересованности. Твоя осведомленность выходит за рамки воровского образования. Тебе выгодно, чтобы тебя считали вором. Так?

Сэсу стало ужасно интересно, к каким выводам она придет. Само зрелище рассуждающей Верданы — уже явление невероятное. Хорошая речь, острота ума.

— Я тебя забавляю? — спросила она без тени раздражения.

— Ты больше не хочешь притворяться вельможей, благородной Данной Верданой? Кто же ты?

— Мы сейчас не это обсуждаем. Вопрос: кто ты? От качества ответа будет зависеть и степень доверия. Позволь я продолжу. Ты увидел меня на постоялом дворе. Узнал. Едва ли ты направлялся в Туп, наоборот, ты уходил из города. Наша встреча резко изменила твои намерения. Ты имеешь отношение к моей смерти, если не участвовал в убийстве, то мог быть свидетелем. Ни ужас, ни благоговение не посетили твою душу. Такое явление в твоей жизни уже не первое, но никогда прежде тебе не доводилось подойти к неизведанному объекту так близко. Все равно умирать, позже, раньше, жизнь предоставила тебе шанс. Тогда ты явился ко мне с попыткой не то шантажа, не то с надеждой спастись. Ты рисковал, влезая в мое окно. Полез, а когда ушел живым, то перед тобой встала иная проблема — не упустить меня из виду и самому не попасться. Тебе хватило наглости использовать ребенка. Ход был удачным. Ты мне помог, заслужил доверие. Твои намеки про меня, Раду, Аху говорят о том, что ты не рядовой вор. Как выяснилось, ты дворянин. Ах, да, канцлер. Я допускаю, что вы хорошо знакомы. Бала с его способностями и возможностями не допустил бы воровской иерархии в Тупе. Бала великолепный политик. Он всегда мог контролировать столицу любым из трех способов: влияние на императора и императрицу, его вымуштрованная охрана и ты со всем твоим воровским миром: ворами, попрошайками, предсказателями, гадалками, вроде Марасы, игроками на постоялых дворах. Хорошо отлаженная машина. Ты ушел из города, потому что раньше всех понял, что будет переворот. Отправить Вердану из Дора во дворец, где она, гарантировано, попадет в плен к Бале — наилучший способ мести, для обиженного вора, но ты убежден, что я другая. Ты меня предупредил. Ты нарушил планы Балы и спас меня. Рискну заверить, что ты застал меня и Явву с разрешения канцлера. Бала знал, что ты во дворце.

— Тут ты не права. Он искал меня, как тебя. Мое возвращение спутало все его планы, — возразил Сэс.

— Может быть, поведаешь, что ты за персона? Так нам обоим будет проще понять друг друга.

— Пока не могу. Вердана ты или нет, ты не готова услышать такое. А хочешь, я признаюсь в одной своей ошибке. Я потащился за тобой сюда, но понял только вчера, что мы придаем этому путешествию разный смысл. Оказалось, что тебя интересуют две совсем не нужные мне вещи: эти записи и Ахши. Ни одно, ни другое не стоили таких трудов, тем более той раны, которой наградил тебя Бала. Беру в свидетели всех святых сразу, клянусь, не пойму, зачем он тебе? Во дворце я почти поверил, что ты его жена. Объясни мне, зачем тебе книжник?

— Я отвечу на этот вопрос после того, как ты назовешь себя настоящего.

— Умно! Не предполагал, что употреблю такого рода похвалу в твой адрес. Что же рассказать благородной Дане Вердане из Дора, единовластной владелице этих мест?

Вердана вдруг обиделась.

— Перестань паясничать, — огрызнулась она.

Сэс почуял, что их мирная беседа рушиться.

— Как спросишь, так и отвечу, — уклончиво сказал он.

— Рада — не настоящий. Почему?

Сэсу не нравился ее тон, она опять взялась подчеркивать свое превосходство. Он уже дал ей понять, что они равные, но тут она догадливости не проявила.

— Потому что я сам его убил, — заявил Сэс.

Вердана напряглась.

— Вот как? Как это Рада подпустил тебя к себе?

— Он не видел меня, он был вне себя от горя, — с чувством превосходства сообщил Сэс.

Ему очень понравилось замешательство Верданы. Она стала усаживаться в кресле, словно сидела неудобно. Сэс ждал вопросов. Замешательство Верданы быстро прошло, взгляд, из заинтересованного и изумленного, стал отсутствующим.

— Когда? — спросила она.

— Прямо после твоей смерти, — Сэс испытывал потребность сказать это.

Кажется, его откровенность приводит Вердану на некую грань. Сэс всем существом ощутил перемену. Поза ее стала напряженной, она смотрела перед собой.