Вердикт

– Никотин вызывает привыкание. Привыкание приносит прибыль. Процветание табачной индустрии возможно лишь при том, что каждое новое поколение будет подхватывать пагубную привычку у предыдущего. Реклама вводит детей в заблуждение. Компании затрачивают миллиарды на то, чтобы представить процесс курения как нечто бодрящее, восхитительное и абсолютно безобидное. Дети легче попадаются на крючок и дольше остаются на нем. Поэтому необходимо ловить именно их. – Робилио удалось передать горечь своих сожалений даже с помощью своего искусственного голоса. При этом он бросал гневные взгляды на адвокатов защиты и теплые – на адвокатов обвинения. – Мы тратили миллионы на изучение подростков. Мы знали, какие три наиболее активно рекламируемых сорта сигарет предпочитают девяносто процентов курящих подростков до восемнадцати лет. И что же делали компании по нашему совету? Усиливали рекламу.

– Вы знали, сколько денег зарабатывали компании на продаже сигарет подросткам? – спросил Рор, заранее уверенный в ответе.

– Около двухсот миллионов долларов в год. Это только на продаже сигарет подросткам до восемнадцати лет. Конечно, мы знали. Мы из года в год изучали этот вопрос, наши компьютеры были забиты соответствующей информацией. Мы все тогда знали. – Он сделал паузу и, махнув правой рукой в сторону адвокатов защиты, взглянул на них, как на прокаженных. – А эти знают и сейчас. Они знают, что ежедневно начинают курить три тысячи подростков, и могут точно сказать вам, какие сорта сигарет те предпочитают. Они знают, что практически все взрослые курильщики начали курить в подростковом возрасте. Повторяю, они заинтересованы в том, чтобы подцепить на крючок следующие поколения. И они знают, что приблизительно треть из тех трех тысяч подростков, которые начнут курить сегодня, в конце концов погибнут от этой вредной привычки.

Присяжные слушали Робилио как завороженные. Рор листал какие-то бумаги, чтобы не разрушать драматического эффекта. Он сделал несколько шагов назад, потом снова подошел к своей кафедре, словно ему нужно было размять ноги, потом поскреб подбородок, посмотрел в потолок и наконец спросил:

– Когда вы служили в Объединенном совете, каким контраргументом вы пользовались, чтобы оспорить тезис о привыкании к никотину?

– У табакопроизводителей есть согласованная линия на этот счет, я помогал сформулировать ее. Приблизительно так: курильщики сознательно делают свой выбор. Это дело их доброй воли. Сигареты не вызывают привыкания, но, даже если бы вызывали, никто ведь никого не неволит. Человек делает выбор сам. В те времена я умел облечь все это в очень убедительную форму. Сегодня тоже есть люди, которые это умеют. Беда лишь в том, что это ложь.

– Почему вы думаете, что это ложь?

– Потому что речь идет о физической зависимости, а зависимый человек не может делать свободный выбор. Дети же попадают в такую зависимость быстрее, чем взрослые.

На этот раз Рор удержался от вечной адвокатской привычки – многократно повторять эффектные сцены. Робилио и так уже достиг нужного воздействия на присяжных. Но усилия, которые ему приходилось затрачивать на то, чтобы его услышали и поняли, слишком утомили его за эти полтора часа. Рор передал его Кейблу для перекрестного допроса, и судья Харкин, которому хотелось выпить кофе, объявил перерыв.

Хоппи Дапри впервые посетил судебное заседание в понедельник утром. Он проскользнул в зал в середине выступления Робилио. Милли заметила его во время одной из пауз и разволновалась. Ее тревожил его внезапный интерес к процессу. Накануне вечером он ни о чем другом не мог говорить.

После двадцатиминутного перерыва на кафедру взошел Кейбл и вцепился в Робилио. Голос у него был скрипучий, почти злобный, словно он считал свидетеля предателем и ренегатом. Кейбл немедленно сделал разоблачительное предположение: Робилио заплатили за то, чтобы он выступил в качестве свидетеля обвинения. Его услуги оплачивались истцами и в ходе двух других процессов против табачных компаний.

– Да, мне заплатили за то, чтобы я сюда приехал, мистер Кейбл, так же, как и вам, – сказал Робилио. Это был типичный в такой ситуации ответ человека, собаку съевшего на судебных тяжбах, однако на фоне блеска монет образ борца несколько потускнел.

Кейбл заставил свидетеля признаться, что тот начал курить в возрасте двадцати пяти лет, когда был уже женат, имел двоих детей и, следовательно, едва ли мог считаться неразумным подростком, соблазненным хитроумной деятельностью рекламных фирм с Мэдисон-авеню. Робилио умел сохранять самообладание, в чем адвокаты убедились пять месяцев назад, во время его двухдневного судебного марафона, однако Кейбл намеревался вывести его из себя. Вопросы быстро следовали один за другим и были резкими и провокационными.

– Сколько у вас детей? – спросил Кейбл.

– Трое.

– Кто-нибудь из них курил постоянно?

– Да.

– Сколько?

– Все трое.

– В каком возрасте они начали курить?

– По-разному.

– В среднем?

– Ближе к двадцати.

– Какую рекламу вы вините в том, что они пристрастились к курению?

– Точно не помню.