Вердикт

– Не знаю. Остался кто-нибудь один. От кого нам избавиться?

– Не от Лонни.

– Тогда скажите мне – почему?

– Ну, скажем, Лонни куплен, ему заплатили. Его наниматель к нам прислушивается.

– Кого еще вы купили?

– Больше никого.

– Да будет вам, Фитч. Вы хотите выиграть или нет?

– Конечно, хочу.

– Тогда выкладывайте все начистоту. Через меня вам легче всего добиться нужного вердикта.

– И дороже всего.

– Но не думали же вы, что я стою дешево? Что вам даст вытягивание информации из меня?

– А что мне даст передача информации вам?

– Ну это как раз очевидно. Вы сообщаете ее мне. Я – Николасу, а он лучше ориентируется, как действовать, на что стоит тратить время. Что там с Глэдис Кард?

– Она – стадное животное. У нас на нее ничего нет. А что думает Николас?

– То же самое. А Энджел Уиз?

– Она курит, и она чернокожая. Здесь – как ляжет карта. Энджел тоже пойдет за тем, кто ее поведет. А что думает Николас?

– Она пойдет за Лорин Дьюк.

– А за кем пойдет Лорин Дьюк?

– За Николасом.

– Сколько у него сейчас последователей? Сколько членов в его маленькой секте?

– Для начала Джерри. А поскольку Джерри спит с Сильвией, можно и ее включить. Затем Лорин с Энджел.

Затаив дыхание, Фитч быстро считал:

– Пять. И это все?

– С Хенри Ву – шесть. Шесть уже в копилке. Считайте дальше, Фитч. Что у вас на Сейвелла?

Фитч заглянул в свои записи, делая вид, что хочет освежить память. На самом деле все, что он принес с собой в чемоданчике, было прочитано и перечитано сотни раз и почти выучено наизусть.

– Ничего. Больно уж он чудаковатый, – печально заключил Фитч, делая вид, что ужасно расстроен провалом всех своих попыток добыть повод для шантажирования Сейвелла.

– Какой-нибудь компромат на Хермана имеется?

– Нет. А что думает о нем Николас?

– К тому, что скажет Херман, будут прислушиваться, но не обязательно последуют за ним. У него не много друзей, но и неприязни к нему никто не испытывает. Вероятно, он останется в одиночестве.

– И на чьей же стороне?

– Он – единственный человек в жюри, которого трудно раскусить, потому что он свято соблюдает указание судьи и ни с кем не обсуждает дело.

– Ну и выдержка!

– У Николаса будет девять голосов еще до начала заключительных дебатов, а может, и больше. Ему нужно лишь несколько дополнительных рычагов, чтобы воздействовать на некоторых своих коллег.

– На кого, например?

– Рикки Коулмен.

Не глядя на стакан, Фитч отпил из него, поставил на стол и рукой промокнул усы. Она наблюдала за каждым его движением.

– Ну здесь можно кое-что поискать, – сказал он.

– Фитч, ну почему вы все время играете со мной? Либо у вас что-то есть на нее – либо нет. Либо вы мне сообщите свою информацию, чтобы я могла, в свою очередь, сообщить ее Николасу и помочь ему добыть ее голос, либо сидите тут на своих материалах и ждите, прыгнет Рикки к вам в лодку или нет.

– Ну, скажем, это темная личная тайна, которую она очень хотела бы скрыть от своего мужа.

– Ну а от меня, Фитч, зачем вам ее скрывать? – сердито сказала Марли. – Разве мы не вместе работаем?

– Да, но я не уверен, что мне следует прямо сейчас открывать вам ее.

– Прекрасно, Фитч. Это что-то в ее прошлом, да? Роман? Аборт? Наркотики?

– Я подумаю.

– Ну подумайте. Давайте играйте дальше, и я поиграю. Что насчет Милли?

Фитч дрогнул, но старался поддерживать видимость полного хладнокровия. Насколько много он может ей сообщить? Интуиция подсказывала ему, что нужно сохранять осторожность. Они снова встретятся завтра, и послезавтра, и, если он решит, что это возможно, он расскажет ей и о Рикки, и о Милли, и, быть может, о Лонни. Не спеши, сказал он себе.

– На Милли ничего, – ответил он, думая о том, что в этот самый момент бедняга Хоппи томится в большом черном лимузине с тремя «агентами ФБР» и, вероятно, уже рыдает.

– Это точно, Фитч?

Неделю тому назад Николас встретил Хоппи в коридоре мотеля возле своей комнаты, когда тот с букетом цветов и конфетами направлялся к жене. Они немного поболтали. На следующий день Николас заметил Хоппи в зале суда, у Хоппи было совсем другое выражение лица – заинтересованное. Почему это он вдруг на четвертой неделе процесса так заинтересовался им?

Зная, что Фитч участвует в игре, Николас и Марли предполагали, что каждый присяжный является потенциальным объектом его влияния. Поэтому Николас наблюдал за всеми. Иногда, когда в мотель прибывали посетители или когда они разъезжались, нарочно околачивался в коридоре. Постоянно подслушивал разговоры в комнате присяжных, а во время былых послеобеденных прогулок по городу мог одновременно слушать три разговора. Он делал заметки по поводу всех, кто был причастен к суду, у него даже имелись для каждого прозвища и кодовые имена.

То, что Фитч пытался воздействовать на Милли через Хоппи, было лишь догадкой. Они представляли собой такую милую, дружную и наивную пару, что Фитч вполне мог устроить им западню с помощью одного из своих хитрых приемов.

– Разумеется, точно. На Милли – ничего.

– Она странно ведет себя, – соврала Марли.

Замечательно, подумал Фитч, значит, она попалась на заброшенный им крючок.

– Что думает Николас о Ройсе, о последнем запасном?