Веремя странствий [СИ]

Послухалси негромкий хруст словно ктой-то раздавил чавой-то, и иная часть тела, резво развернувшись, торопливо шагнула уперёд, при том наступив на ащё одну голову Хмыря топорщившуюся подле, да поскользнувшись на ней повалилась к верхнему куску собственного туловища. Меч же Краса продолжал разить, освобождая воинов от Хмырей, и у разны стороны полетели руки, головёшки да усяки отрубленны части тела. Они падали у окошки, на кочки да плоски полянки, а покалеченные Хмыри хватая энти куски собственных тел с землице ныряли купно с ними во водыку уходя под неё полностью и выбрасывая вверх лишь боляхные пузыри воздуха, зычно лопающиеся и испускающие из собя весьма неприятные ароматы, какой-то затхлой гнили. Иноколи нежить не подбирала евонти куски тел и тадысь вони… те руки, ноги, да головёшки сами спешно перьползали, аль перькатывались к окошкам стремясь прытче вутопить собя у там. Борилка зрел, шо хотя парню и удавалось помогать путникам, но колико вылезающих из кочки нежити усяк сиг увеличивалось, будто их рост и быстрота появления на Бел Свете зависела от числа павших и нырнувших у окошко с водицей. Визжащий Гуша, будучи отбитый от Хмырей, перьместилси с кочки из оной лезла нежить на соседню, паче покатую, и меньшую и вусевшись на её верхушке, подтянувше к собе ноги, и ужесь обнявши их руками, пронзительным криком отгонял от собя воинов Лихо. И те точно и прямь пужаясь таких душераздирающих воплей, обегали и самого шишугу, и евойную кочку. Нежданно Борюша заметил, як с десяток сызнова выросших Хмырей соскочили с кочки и напали на Любина и Сома, на правом плече которого висела отрубленна голова нежити, крепко впившаяся зубами у холст рубахи. Несколько Хмырей запрыгнули сверху на Любина и повалили евось у одно из окошек с водой. Лишь токмо тело воина, обвитое со всех сторон нежитью, достигло водицы и коснулось его поверхности, увысь вырвались здоровенные струи воды, обдав усё окрестъ собя влажностью. А из воды, рассекая её на уймищу частей выскочили руки Хмырей… тех самых костистых, тока местами покрытых плотью, и, вцепившись у рубаху, штаны и волосы Любина потянули сообща с нежитью, шо крепко его оплела, вниз ко дну под воду. Сом же не мнее облепленый нежитью, впал на тропу усем своим ражим телом так, чё ноги его уперлись у кочку на которой сидел и ворал Гуша. Воин резво протянул руки уперёд и вопустив их у воду, вуспел схватить Любина под мышки, отчаво евойна голова немедля вынырнула на поверхности окошка. И не мешкаючи громко щёлкнув челюстями, от холста рубахи Сома отвалилась глава Хмыря да, булькнувшись, утопла в водице.

— Крас! Крас! — загикал Борила, увидав чавось приключилось с дядькой Любином. Малец понимая, чё Крас не слышить евойна зова, отбивая от Хмырей Щеко и Сеслава, бросил в сторону стрелу которой отмахивалси от нежити, и кинулси на помощь к Любину. Пробежав скоренько по тропке, вон перьпрыгнул чрез распростёртого на ней Сома и сидящих на нём сверху Хмырей, и, приземлившись на оземь, резко качнулси, оно як нога его на малеша ушла словно у трясинку да изогнулась у щиколотке.

Мальчик тяжелёхо зашаталси да не сдержав равновесия, полетел у то само окошко, откудась торчала глава Любина да руки нежити, вожделевшие утянуть воина на дно. Борилка нырнул у водицу, уйдя у неё с головой, и токась над подошвами евойных сапог сомкнулась вода, ярчайшей голубизной сверкнул знак Велеса на груди. Голубы лучи вырвались уперёдь, будто пробив рубаху насквозь, и прочертили у глубине вод широки полосы. И тогды мальчоночка узрел, шо у там у глубине тёмно-зелёных вод пряталось до зела много энтих самых костяных Хмырей. Одначе, стоило лучам прочертить в воде у те самы полосы, як Хмыри зычно и единожды взвизгнули, ужось ажно громче чем орал Гуша, и поспешно отпустив Любина, принялись покидать воды окошка, выпрыгивая из него так, абы попасть у иное. Борила вынырнул вслед за последним Хмырём, каковой покинул эвонто водицу, и, опершись подошвами сапог у уходящее с под ног, шаткое дно, закинул назадь руку и проверил на месте ли котомка, да стрекочущий у ней ванов червячок и веночек Лугового. Абие тяхонько зажужжав зависли над его головой бчёлки, кои усё то времечко, шо мальчишечка нырял, суетливо метались над поверхностью вод, ожидаючи евойного всплытия. Гулко перькатывающийся под подошвами сапог мох, был сице мягок, шо малец усяк миг у нём проваливалси и вода доходила ему до шейки. Знак Велеса шибко сиял своим голубым светом, раскидывая широки лучи по водице и озаряя её дивным сиянием. Сом, на спине которого сидело три Хмыря, увидав, шо нежить покинула окошко, перьклонилси и нырнул у воду. И без промедлению его спину, страшась коснуться зачурованной воды, вельми проворно покинула нежить, отскочив подальше от края окошка.