Веремя странствий [СИ]

— Точнось, вчерась поутру…, — протяжно вздохнув скузал Ратмир. — Энта сама пушица по болоту высилась, чудно сице, будто коло казала… Да ко всему прочему колоски ейны были опутаны серебристым пухом… Оно мне то странным почудилось, ведь пушица раньче месяца жнивеня не цветёть… а тут уся у пуху… Токась мене чавось тревожить… снедь мы усю потеряли, добре шо Борюша котомочку свову спас… И чавось мы нынче без итьбы деять будем?

— Добудем у болотах каку птицу, — ровным голосом ответил Гордыня и шибко дунул собе на нос, сгоняя оттудась мельчайшу мошкору, которая появилась точно из воздуха да начала летать над путниками и прибольно жалить у лицо. — Я зрел ныне днём гусей, да лысух на болоте множество. Нападение Хмырей, по-видимому, произошло у полночь, бой длилси не так долзе, а посему странникам пришлось значительно времечко провесть у бодрящей водице дожидаясь восхода красна солнышка. Нежить покинувшая тропку, кочки, да плоски полянки и понырявшая у водны окошки, продолжала усё ж следить за путниками. И стоило Красу вылезть из ихняго спасительного окошка, як абие головы Хмырей выскакивали из соседних окошек на поверхность вод усем своим непривлекательно— склизким видом с красно-бурой кожей да какими-то переливчатыми радужными крапинками по поверхности показывая, шо вони тута, опосля ж нежить полностью вылезала на тропку, кочки да полянки. А из ентой кочки откудась Хмыри росли, сызнова показывались ростки— пальцы нежити. Обаче стоило Красу вдругорядь нырнуть у окошко, нежить перьставала рости, а та, шо вжесь была большенькой обходила прячущихся странников окрестъ по кругу, клацкая своими челюстями, да возвращалось у свои воды выпуская при нырянии огромные, шумно лопающиеся пузыри, распространяющие оченно неприятный кисло— затхлый запах.

Глава шестнадцатая. Караконджулы