Веремя странствий [СИ]

— Кажись, верно, калякаеть мальчоночка, — переглянувшись с воеводой отметил Былята, и нежно провел ладонью по поверхности деревянной столешницы, будто поглаживая доброго коня. — То, шо Торонец затерялси за болотными землями ведают усе. Обаче, вряд ли Борила мог иде слыхать, чё путь ко нему ляжить чрез Люпель. И ежели стёжку он знаеть, да нам её, как будеть надобность, вукажут, пора сбираться у поход.

— И кто ж пойдёть? — вопросил Мстибог.

— Ты останишься у граде, — молвил Былята, сице словно был старшим у Гарках не Мстибог, а он. — Подготовишь град к войне, прядупредишь других ваявод, сберешь войско… Ну, да то не мне тя учить, сам усё знаешь. А я возьму воинов, мальчонку и пойдём у тот град. Думаитси мене десять человек, предостаточно для тогу походу. Зане неведомо ищё вярнемси мы аль нет. Тебе ж соотчич, воины, коль ворог придёть к порогу нужней будуть.

— Вас будет девять… да отрок, не маловато ли? — беспокойно глянув на соратника поинтересовалси Мстибог. Кадысь же Былята вутрицательно мотнул головой, добавил, — ну, пущай будять по-твоему. Давай тадыличи рёшим кады ж отправлятьси.

— Надоть скореючи, — встрял в говор Борил и шагнув ближее к столу оперси на поверхность столешницы дланями, заглянув во саму глубину глаз ваяводы. — До Торонца путь не близкий, а зло оно ужотко топаеть ко нашим землям и нясёт сюды гибель… Медлить никак неможно!

— Ну, коли зло вже топаеть и нам надо ступать, — широко вулыбнувшись, сказал Былята, и, сжав кулаки, мощно и единожды стукнул по столу, точно вутверждая принято решение. — Тады чрез два денька, по утренней росе двадцать пятого кресеня отправимси у поход.

И тот же морг Суседко, усё ещё слухающий молвь да сидящий на столе, спрыгнул униз на пол и глухонько выдохнув, вроде прощаясь с Борилой, ушёл, в сопровождение своих верных путников Коргорушей, сквозе стену у соседню горницу, напоследок повернув голову и кивнув мальчишечке.

Глава шестая. У путь

Чрез два денька, двадцать пятого кресеня, аки и було намечано, раненько поутру Борил, Былят и ащё восемь воинов направились во поход… туды в град Люпель да лежащие за ним леса, болотны земли, шо должны были привесть их ко Торонцу и мячу Бога Индры. Борилка тяперича восседал верхом на буро-сером Крепыше, шо нарочно был взят у Пересвета для дальней дороженьки. Соловей, провожаючи меньшого брата, крепко его обнял и напоследок поцеловал у лоб, чавось николеже раньше ни делыл. Он тяжело вздохнул, точно прощалси с Борюшей на век, утер тыльной стороной сухи очи, в кои чагото-сь попало, да помог братцу усестьси на коня, а засим долзе махал отъезжающим во след рукой, до тех самых пор покудась ужо и не слилси с ездовой полосой, словно сровнявшись с ней. Борилка также долзе оглядывалси назадь, ощущая унутри таку тяжесть, вроде и прямь расставилси со старчим, и таким скупым на выражение чувств, братом навсегда.

Былята трюхавший осторонь мальчика, на крепком, мощном гнедом жеребце, гордо ступающем по пыльной, ездовитой дороге, глянув на поникшего отрока, возымев намерение егось отвлечь от горьких мыслей, принялси выспрашивать у него о семье, братцах, сёстричках, матушке да отце. И за таким неторопливым баляканьем Борилка вроде як и отвлекси от тоски, шо который дянёчек томила его душеньку. Немного опосля малец и вовсе повеселел, да сам полюбопытствовал о семье дядьки Быляты, сице он его кликал, и о воинах, шо верхом, на дюжих лошадях ехали, позадь них. И Былята, по-доброму поглядывая на мальчоночку, поведал ему, шо семья у няго, як и у сякого бероса большенькая, детворы в ней вже осемь душ из коих пятеро сынов, да три дочуры. Старши евойны сыны да девоньки усе семейны, да сами детками обзаведенные, а два младших паренька ащё покуда холосты.

— Предпоследний, — и Былята развернувшись да указуя на парня, едущего позади них, на чубаром жеребце, молвил, — отправилси со нами.

Мальчонка обернулси, глянул назадь …туды на кого казал воин. И узрел там дюже могутного вьюношу, со такими широкими плечьми, про которые гутарять беросы — сажень во плечах, высоком и як отец светлолицем. Волосы у парня были длинными ноли до плеч, да ковыльного цвета, ищё даже светлее чем у Быляты, а на лоб ложилси вихрастый густой чуб. Коротка бородёнка, да редки вусы имелись у того вьюноша, каковому отец дал тако ладное имечко, Крас. Высоко посаженные, белесоватые, мохнаты брови, да густы, загнуты ресницы придавали его упавому лицу вудивленное аль радостное выражение, а глаза его поглядывали на Бел Свет то голубым, то серым цветом. И тось было не понятно какого ж они у него на самом деле цвета. Широкий с расширенными ноздрями нос и выступающие уперёдь алые губы делали лицо Краса не токась ладным, но и смелым, волевым. Оттогось он сразу понравилси Бориле, лишь тока малец на него взглянул, а кадысь он ему ещё и подмигнул, то и вовсе расположил ко собе своей простотой.