Веремя странствий [СИ]

Протянув руки уперёдь, мальчоночка пыталси вухватиться за коренья, мотыляя ногами он врезалси плотными подошвами сапог у землю стараясь снизить быстроту полёта, но ничагось не помогало, потомуй как стены того прохода, по-видимому, сделанные людскими трудолюбивыми руками, были вельми залащенными. Казалось, шо по энтому ходу пускали воду, которая и обмыла стены, уничтожив на ней усяки выступы, щели, бугорки и выемки, из земли не торчали ни то, шоб коренья, ни було даже самых маханьких, тонюсеньких корешков. А Борила сице и не замедлив быстроту движения лишь до боли забил собе ту гладку оземь под ногти. Нежданно проходь и вовсе накренилси да пошёл отвесно униз. Ко всему прочему он ащё и сузилси, а поелику отрок раза два у нём застрял, впившись своими широкими плечьми у стены лаза. Всяк раз кады мальчишечка осе так застревал, у таковом висячем положение, он, кряхтя, глубоко вздыхаючи (да вжелая ужось пробиться хотя б куда-нить) начинал дёргать ногами да извиватьси телом. Борилка вупиралси стопами подошв у стены, порывисто двигал плечьми управо и лево, и напоследях, усё ж выскочив из полону, сызнова продолжал свой полёть. Очередной раз застрявши, занеже проходь наново дюже сузилси, малец почувствовал як ктой-то снизу крепко схватил его за ноги, обутые у сапожищи и резво дернул удол. Плечи отрока не мешкаючи, словно салазки заскользили по стенам. Вдругорядь малеша полёта и проход закончилси, резво оборвавшись. Борила вымахнул из няго и первое, чё вуспел разглядеть, ищё ано не приземлившись, здоровенну дубину со круглым набалдашником, оной егось тутась же огрели прямо у середку лба. Послыхалси зычный звук удара, и пред очами мальчоночки появилася густа тьма.

Глава седьмая. Гуша

Борила открыл очи, и проморгалси, изгоняя усё ащё витающий осторонь них черный дым, а кады чуток пришёл у собе увидал, шо находитси во большой землянке, идеже и пол, и стены, и потолок были сплошь земляными. Мальчик пошевелил руками и огляделси, вон сидывал прямёхонько на куче мягкого бурого мха, прикрывающего оземь, позади няго поместилси не широкий в обхвате, кривой столб, подпирающий свод землянки. Руки отрока, заведенные назадь, были крепко связаны сице, шо столб вупиралси у его спину своей шершавой, порыпанной корой. У землянке, коя походила на бероску четырехугольну горницу, у том месте иде сидел привязанный ко столбу мальчоночка, було довольно светло, занеже в земляных стенах жилища, на равном удаление друг от друга, во округло-выдолбленных углублениях располагались испускающие бледно-голубоватый свет лесны гнилушки. В ширшину землянка достигала не меньше косовой сажени, а у длину была и вовсе большенькая так, шо другого конца ейного и не обозревалось. Оно, плохонько просматривалось, ищё и, потомуй как у те самы гнилушки, там дальче у стенах сувсем перьстали светиться и вже почитай померкнув, токмо изредка, махой каплей нежданно вспыхивали, како-то мгновеньеце брезжили, озаряя землю вкруг собя, да тутась же тухли. У мальца, от полученного удара, на лбу вскочила здоровенна шишка, а голова слегка кружилась, поелику вон и не сразу разглядел того кто вуказывал туто-ва, да чичас, тихо кряхтя, шёл из полутемной части землянки ко няму. Борилка узрев како-то расплывчато, серо-бурое пятно, сызнова порывисто проморгалси и тады ж смог лицезреть приближающегося.

— Охо… хо! — тока и выдохнул отрок, внегда существо вышло в озаряемый светом кусок жилища, и стало ясно видно.

И, верно, тако существо окромя «охо… хо» и не могёть ничавось паче вызвать… Ну, може ащё громкое «а… а… а!..» но Борила трусом николиже не был, посему и издал то самое «охо… хо».