Веремя странствий [СИ]

— У то… сувсем плохо, шо вона так казала, — вступил в разговор Щеко, он и Любин стояли на ездовой полосе, замыкаючи путников. Щеко недовольно покачал головой, сице чё заколыхалися евойны тёмно-пошеничные, сдобренные сёдыми прядями, волосья, а после, перьдав поводья Любину, наклонилси, да протянувши руку перевернул сухой пласт земли, устилающий собой потрескавшуюся на множество частей дорогу. Воин усё ищё не выпрямляясь резко наступил на него подошвой свово сапога и разломил напополам, да тады ж взял отломившийся от цельной части кусок. Неспешно выпрямившись и развернувшись управо, у направлении выкоса поросшего травами, да размахнувшись, Щеко киданул тудыличи кусок оземи. Суха земля издав резкий звук улетела углубь луговины. Она миновала прилично число косовых саженей… може двадцать, а може и паче, да впала у густы, зелёны с жёлтыми кончиками желды, покачивающиеся от незаметного дыхания Бога Летнего ветра Догоды. И тады ж, на какой-то морг наступило отишие, даже шишуги смолкли, а Борила зарящийся у те травяны заросли почувствовал аки тёплы, живительны, солнечны лучи огладили его леву щеку, да нежно прошлись по длинным волосам. Красно солнышко озарило и пыльну дорогу, и наполненный шишугами хвойный бор, и прикоснулось широкими лучами златого света зелёно-пожухлых краев высоких трав и немедля послышалси громкий рык, будто множество ведмедей враз решили огласить рычанием усю округу. Травы, покрывающие елань, мгновенно пришли у движение да заколыхались, по ним пошли махонистыми полосами волны, а звериный рык стал сообща с тем волнением приближатьси к окраине луга, прямёхонько к дороге.

Внегда рык и колыхание трав словно вдарилось о грань стёжки да откатившись назад замерло, Борилка продолжающий слухать то врычание, воззрившись у травы узрел там множество масеньких, странных существ.

То были низинькие, чуток выше срубленного пенёчка существа, тела их были людскими, покрытые кожей, со руками и ногами, токась цвету внеобычного, а именно желтовато-серого с рыжеватыми, круглыми пятнами по поверхности. На бёдрах у тех существ находились долгие почти до оземи женские понёвы, сшитые из трав, оттогось и зелёного цвету. На ноги были обуты плетёны из жёлтой, пожухлой травушки лапотки. А самым вудивительным у энтих существ была голова, кыя ничавось обьчего не имела с человечьей, и походила на главу полевого суслика. Она гляделась округлой, с малёхо удлиненной мордой, покрытой короткой шёрсткой жёлтоватого цвету, с поместившимися на ней крохотными ушками, стоящими торчком, с большущим носом да крупными карими очами. Широкось разявая рты, существа издавали тот самый, схожий с медвежьим, рык. У руках те люди— звери дёржали здоровенных чорных змей, николиже до эвонтого дня не виденных Борилой. У длину, те змеи, достигали четырех, пяти локтей. Крепко обхватив гадов за их чёрные хвосты существа, резко взмахивали ими, словно ужой и принимались крутить ими по кругу, причём несчастные змеи беспокойно пучали уперёдь свои капельные червлёны глаза, и широкось растворив рты, выпускали оттедова чорны, раздвоенны на кончике языки.

— Робяты живей по коням, — повелел Былята, углядев тех существ во высоких травах и выскакивающих из них раззявленные головы змеюк, да кинулси помогать усестьси на Крепыша Борилке. — Энто верно народец— отяп, кои живуть у луговинах… А посему видать с шишугами они не в ладах… Живей у путь, а то неровен миг нас либо у той дубиной огреють, либо змеюку пульнуть. Токмо странники уселись на коней, то зараз, будто по указу, вони тронули поводья, да понуждая жеребцов ходють прытчее ускорости перьшли на скороходь, и двинулись по ездовой полосе, стараясь як можно быстрее унесть ноги оттудова, идеже кажись зачинала разгоратьси сеча промеж шишуг и отяп. Мальчоночка, хоть и скакал посторонь Ратмира и Сеслава, на свовом разудалом Крепыше впреди усех, усё ж вуспел обернутьси и узреть як со стороны елани в направление леса полётели сначала куски зёмли, камни, а таче закружились у воздухе, точно зимой мохнаты снёжинки, пущенные с охабня сёрдитого Бога зимнего ветра Позвизда, с разявленными ртами змеюки. У тот же сиг послышалси свист и хруст из бору, и шишуги запустили у неприятеля свои дубины с круглыми набалдашниками. Обаче не те, не други на разделяющую их земли ездову полосу не выходили.

— Уперёдь!..Уперёдь гляди!.. — возбужденно загикал Бориле скачущий позади няго Гордыня. И мальчик послушно повертал главу, уставившись взглядом на пыльну стёжку, таку спасительную и защищающую от бед усех его путников. А зычный, раскатистый рык, хруст веток, свист ащё долго преследовал их, наполняя окрестъ лёжащие земли гулким гамом. Кады, напоследях, звуки разгорающейся заварушки поутихли и странники ускакали довольно далёко, Былята повелел воинам попридержать коней да перейтить на шаг. Мальчик поступил так же аки и усе, он сдержал Крепыша, пропустил часть путников упередь да поравнявшись со старшиной воинов, обращаясь ко нему, поспрашал:

— Дядька Былята, а ты откедова про тех отяп слыхивал?