Веремя странствий [СИ]

— Эт… град сотрел… весьма вон сказочным казал собя из озера, — также чуть слышно ответил Борила и чай тока чичас узрел, шо одёжа Краса мокрая, а с его прилипшего ко лбу чуба капелит водица. Гуша меже тем нанова поджал ноги, и, повиснув на своих ручищах крепко сжимаемых парнями, лягонечко подвыл, и тутась же был хорошенько тряхнут Красом и Орлом, единожды и резко.

— Из озера вышёл град летаглов, — продолжил гутарить малец, и, глянув на шишугу, оный закатил глаза квёрху сице, шо стал похож на умершего, вобращаясь к няму заметил, — слышь… Гуша… тот народ кличуть ни литаглы… а ле. еетаглы… верно оттогось, шо вони летали кады-то…. — А засим переведя взгляд на Краса, добавил, — он вэнтов град вышёл из водицы и мы отрядились егось обозреть с Гушей.

— А чё ты мокрый? — вступил во беседу Орёл и утак гневливо зыркнул на мальчика, шо тот, предусмотрительно, сделал несколько шагов назадь, и нанова ступил босыми плюснами во прохладну водицу озера.

— Чё… чё… искупалси таче… ужотко водица до зела тёпленька, — ответствовал отрок, и, приподняв ногу, провёл подошвой стопы по глади озёрной, от того легохонького движения усех направлениях, ноне же, побёгли тонки полосы кругов.

— А Гуша балабонил нам, шо ты вутоп, — дрогнувшим голосом прокалякал Крас. И зане шишуга при энтих словах парня малость подвыл, то Крас его сызнова крепко тряхнул. И немедля с Гуши, прямо с евойной короткой шёрсти точно из добре выжитого белья, потекли удол струи воды, сразу с нескольких мест тела, при том и из свисающий униз свалявшийся понёвы. Гуша издал чавой-то оченно всхлипывающее, и, кивнув на мальца сице, шо головёшка евойна закачалась из стороны в сторону, пояснил:

— Мирикал… мирикал я… шо вон утоп… А иго вись… Омутник вытасил… вытасил… и усё тутась… Жив вон… жив— живёхоник…

— Омутник, — встревоженно повторил за Гушей Орёл и удивлённо взглянул на соратника и друга. Однакось Крас будто не замечая того взгляда, продолжил свои спросы:

— А на шо вы у тот град без спросу потопали? — и уновь потряс висевшего шишугу. — Почему старчих не разбудили… И коли б ты и упрямь Борилка вутоп, чавось Орёл воинам тады калякал.

— Орлу на дозоре надоть не спать, а вухранять, — тихо молвил мальчоночка и посотрел у лико Орла, узрев аки недовольство и вудивление на нём зараз сменилися на чувство стыда и он мигом покраснел. — А то вон тадыличи не овый град проспить, но и наши жизти. — Мальчик на крохотку замолчал и вже паче по-доброму произнёс, — отпустите Гушу рабяты, видите ж живы и я, и вон… Ну, а у тот град оно б любой пошёл… коли б узрел… Ведь у там жавёть— спить народ, перьшедший на сторону ЧерноБоже…а их царёк Шаркун — он есть сын самого Осеннего ветра Провея. Внегда их вусыпил Асур Крышня и будуть вони спать до тех пор, доколь не наполнитси Бел Свет злом… во как! Ох! и видали б вы каки они высоченны… выше Сома, и воружие у них тако чудно… древко долгое, а на него вроде нашего железко от топора надето, токмо длиньче и мощней… Верно, страшно оно у бою… да у руках таковых лётающих ворогов… А Омутник сказывал, коли пробудится Шаркун и евойны летаглы, то могуть погибнуть не тока беросы, духи, но и Асуры. Борилка смолк и горестно выдохнув, ступил уперёд, выйдя с водыки и очутившись на бережине, усеянном мельчайшим пясочком, да принялси сымать с собя мокру рубаху. Крас да Орёл молча выслушали мальчика и единовременно, словно сговорившись, разжали руки, выпустив отнуду шушугу, продолжающего поджимать к собе ноги. Гуша, чуть слышно повизгивающий, резко впал на песок, да не мешкаючи прям на понёве прикрывающей сраку, помогая собе руками и ногами, пополз к костру, за которым усё ащё крепко спали Былята и Сеслав. Вон подполз прямо к главе старшины воинов, и тихонечко поскуливая, развернулси да подставил жаркому пламени, вымокши у озёрной водицы части тела.

— Борила, ты не должон уходить овый, — молвил негромко Крас и воглянувшись на постанывающего Гушу, зекнул у его направлении глазьми. — Энто вопасно… ты то уясни! Да и таче Гуша бросил тя у граде, а в сам выскочил, и почитай чё до песьяна добёг.

— А ты откедова то знашь? — вопросил малец, утось времечко крепенько отжимая рубаху от водицы, кыя из неё побежала в два тонких ручейка.

— Мы видали, — принялси пояснять Орёл, его голос едва заметно дрожал, от стыда, и вон, абы подавить то трепетание гутарил неторопливо, делая малы межутки, меже которых усяк раз глубоко вздыхал. — Мене разбудил Крас, занеже заметил энтов град и то, шо тобе да Гуши неть на месте… Я поднялси и тадысь узрел ентову крепость… да серебристу, будто лунну дороженьку ко нему… Но пройтить по ней мы не смогли. Спервоначалу у неё уходили наши ноги по колено… а чуток опосля мы и вовсе утопли по пояс. И тадыка Крас решил плыть… но туто-ва нежданно, словно гром загремел… зарокотал… да ворота принялись затворятьси… и смыкались вони сице живо… Крас не дав договорить соратнику, перебив егось на полуслове, добавил:

— Шо я за то времечко вуспел со ног сбросить токмо сапоги, да суконки…