Веремя странствий [СИ]

— Ну… кто иво знать… того колоида…, — долетел постепенно удаляющийся глас шишуги, ужотко из глубины леса. — Мозжёть иму энтова зачулованность дюжи плиятна. Борила вуслыхав ответ Гуши весело и задорно засмеялси так, шо Крас, верно разбуженный энтим весельем, негромко хмыкнул, поддерживаючи радость мальца, да повернулси на бок, подставив огню костра свову мощну спину. Мальчоночка огляделси, и, не узрев большу часть путников, абие перьстал хохотать, да обратившись к старшине воинов, поспрашал:

— Дядька Былята, а куды усе подевались?

— Пошли во главе со Гордыней сыскивать укрыв-травку, шоб зажаренное мясо у неё укрыть и воно не портилось, — пояснил Былята и пошевелил прогорающие ветви во костре кривоватой, короткой тычиной.

— А…а…, — зевнул отрок и вукладываясь на охабень, положил котомку справа, прижав её к собе. — Ну тадысь, я ащё подремлю… занеже Гуша вжелаючи слопать ванова червячка разбудил мене.

— Дэк, шо ж, подреми Борюша… подреми, — негромким голосом пробачил Былята и принялси нанова, подкладывать у огонь сухи ветви, переламываючи их надвое. Мальчик вудобно пристроившись на охабне Сома, да подложив под главу ладони упёрси взглядом во небесный купол. Он скорей сего проспал больчу часть дня, потомуй как воз Ра ужо миновал две-трети неба и тяперича двинулси к закату, к западению красна солнышка.

Небесная лазурь поражала своей чистотой, на ней ни було, ни водного облачка али белого пятнышка, лишь нескончаемая голубизна далёкого свода. И почему-то казалось Борилке, глядять на него, проступая скрезь ту лазурь, тёмно-голубые очи Асура Крышни, таки широкие и крупные, будто охватывающие боляхну часть небесной тверди. Теплый и лёгкий Летний ветерок Догода, самый добрый из Асуров, похожий и обликом, и нравом на мать свову Богиню Немизу— приносящий свежесть жарким летним деньком, нежданно пролетел иде-то недалече от мальца, чуть задев его лико прохладным дыханием. И Борила разглядел, шо Догода молодой юноша ражий и сильный, чем-то схожий с Красом. У Асура были такие же, ковыльного цвета, волосы, коротка, не густа борода да редкие вусы, а на голове его находилси плетённый из васильков веночек. Догода одетый у голубо-прозрачну одёжу, ноли незримо скользящую по воздуху, имел за плечьми широкие, перьливающиеся жёлтым и зелёным светом крылья. Асур содеял круг на мальчоночкой, засим на морг завис над ним, евось большие крылья легко и еле заметно поддымались увыспрь, да вопускались удол. Бог ласковенько посотрел на отрока лазурного цвета очами и просиявши, резво мотнул головой, и тады ж с евойного василькового венка, сорвалось несколько голубоватых лепестков цвета, вони закружились у воздухе и медленно полетели униз, прямо к лицу Борюши. Мальчик удивленно наблюдал як голубоватые лепестки неторопливо вопускаются ко нему. Кады ж вони упали на его праву щёку, то сей же сиг обратились у капли водицы. Капли скользнули по коже щеки да скатились к приоткрытому рту отрока, и, сорвавшись с нежно-алой верхней губы, улетели униз, стремясь впасть прямёхонько на язык.

Мальчишечка сомкнул уста и сглотнул энти капли, ощутив сладковато-медовый вкус, такой словно проглотил вон не васильковы лепестки, а капли мёда. Догода ищё ширше вулыбнулси и кивнув напоследок головой, мощно взмахнул крылами, обдав мальца порывистым, прохладным ветерком и вумчалси удаль. «Съисть нектар со лепестков василькового веночка Асура Догоды, — припомнил слова свово дедки Зарубы Борила, — год не ведать никакой хвори».

Глава пятнадцатая. Хмыри