Вересковый мёд

Главным было то, что эти два года тётя прятала её под именем Нье'Келин, выдавая за свою дочь. И пока в замке были все свои, в том, чтобы прятаться, нужды особой не было: никто бы её не выдал врагам. Но с каждым днём в Кинвайл стекалось всё больше и больше беженцев, и кто знает, как быстро её тайна перестанет быть тайной. Ведь она — последняя оставшаяся в живых из их семьи, наследница Янтарного трона. Говорили, что король послал убийц — найти её. Говорили, что за её голову назначена награда, и потому Эрика ходила в мужской одежде всё чаще — в лесу так удобнее, да сразу и не разобрать кто это перед тобой — юноша или девушка. И Бригитта это поощряла, ведь ей первой грозило бы лишиться головы, если в её доме найдут беглянку.

А Ивар даст ей новое имя и увезёт в другой город, где о ней вообще никто не знает, кто она и откуда. Так и было решено на семейном совете между Эрикой и тётей Бригиттой.

— Он заботливый, и любит тебя, а дом его богат, — наставляла её тётя, — что ещё нужно для счастливого брака? Наденешь одежду замужней женщины, родишь первенца, никто тебя не узнает и не найдёт. Только не слушай зов леса, не снимай браслет и не забывай пить отвар. И тавиррским псам старайся в лицо не смотреть, уж больно глаза у тебя приметные. Так-то не поймут, но если попадется кто с Даром, всякое может быть. А волосы прячь под платком.

Волосы у Эрики были каштановые, слегка в рыжину, густые, пышные, чуть намокнут и сразу завиваются кольцами. Но волосы полбеды, мало ли рыжеволосых в Балейре! А вот глаза… Глаза у Эрики с рождения были зелёными. Может, даже слишком зелёными для человека. И раньше, до войны, это считалось хорошим знаком — благословением Богов. Внешностью она вся пошла в мать, а та была красавицей. А ещё фрэйей. Первое бы ей простили, а вот за второе тавиррские эмиссары теперь сразу отправляли на костёр. Уничтожали всех, в ком теплилась хоть искра янтаря.

Это раньше Эрика любила крутиться перед зеркалом, прикладывая к лицу мамины украшения: изумрудные серьги, диадемы и малахитовые броши, меряя бархатные накидки цвета балертского мха и любуясь цветом своих глаз. «В глазах фрэйи отражается зелень всех лесов Балейры», — так пелось в песне.

А вот теперь эту зелень следовало скрывать, если не хочешь отправиться на костёр. И Бригитта показала ей, как это делать.

— Твоей матери следовало раньше тебя этому научить. Но моя сестра всегда была такой… непрактичной, — пробормотала Бригитта со вздохом и отвела Эрику к старой Фло, что жила в кособокой избе у самого леса.

Фло тоже была фрэйей, только Дар свой умело прятала за показным безумием. Да и как ещё выжить одинокой старой женщине в мире, где война перевернула всё с ног на голову, превратив Дар в проклятье? Где взойти на костёр можно лишь за один только цвет глаз.

Это она научила Эрику делать особый отвар, и теперь ей приходилось пить его каждый месяц. От него темнела зелёная радужка глаз, становясь похожей на яшму. Изумрудный цвет размывался, заполняясь россыпью всех оттенков карего, и если убрать волосы под платок, то никто и не поймёт, что перед ним дочь Лесного народа.

А ещё Фло дала ей браслет. Тёмное серебро, тонкая вязь рун, а по краю узор из зелёного янтаря. И пока Эрика его носит, она не будет слышать зов леса.

Эрика вынырнула из воспоминаний, повесила лук на стену и ответила, потрепав Марин по светлым волосам:

— Зайцев и уток будет приносить Гилмор, я всему его научила.

Старший сын Бригитты в мирное время считался бы ещё слишком юным, чтобы самостоятельно охотиться в лесу. Но теперь времена настали совсем другие.

— А лук ты ему отдашь? — спросила Марин, глядя исподлобья. — У тебя он волшебный.

— Нет, лук не отдам. Да и не волшебный он, — вздохнула Эрика.

Был бы волшебный, она бы перебила из него всех тавиррских собак…

— Но зачем тебе в городе лук? Ты будешь жить в красивом доме и ходить в парче!

Ответить Эрика не успела. Во дворе раздался топот копыт и чей-то зычный голос крикнул: «Поберегись!». Она бросилась к окну, посмотреть, что за гости пожаловали на ночь глядя. Замок ожидал приезда Йорайтов на турнир, но не так рано. Родственники жениха должны были приехать только на следующей неделе.

По традиции перед свадьбой обязательно проводился турнир. На нём претенденты должны были сразиться за руку невесты, и победивший мог жениться на ней, не взирая на то, как договорились родственники, и иногда даже вопреки желанию самой невесты. Когда-то именно так и заключались союзы в этих краях. Но с веками этот древний обряд превратился просто в традицию: на турнирное поле выходили только для того чтобы развлечься, и победить настоящего жениха никто даже не пытался.

Отряд из пяти вооруженных мужчин прогарцевал по двору и остановился у коновязи. Впереди на вороном жеребце восседал крупный мужчина, и его лицо показалось Эрике знакомым. Приглядевшись внимательнее, она внезапно отпрянула от окна в полумрак комнаты. Всадником на вороном жеребце оказался дядя Тревор Нье'Лири — брат её отца.