Веридикт

— Разрешите взглянуть, — девушка поднялась и шмыгнула ему за спину. Смущённо зарылась пальцами в каштановые волосы и прядь за прядью осмотрела весь затылок. У основания черепа обнаружилась маленькая бледная линия.

— Откуда у вас этот шрам? — требовательно спросила она, разглаживая короткие волоски.

— Меральда, — с горьким смешком выдохнул мужчина, тем не менее держась прямо и лишь немного наклонив голову, чтобы ей было удобнее ворошить его причёску, — Я не возьмусь пересказывать историю каждого шрама, хотя бы потому, что не всегда присутствовал при их появлении.

— Ладно, — ничуть не устыдившись, продолжила ученица. — Алес Роз приходил к вам в здравницу перед отъездом в столицу? Уточнял характер раны, полученной Хотисом Вертигальдом?

— Ах, вот вы о чём, — понимающе закивал Бравиати. — Да, он действительно ввалился в мой кабинет и остался крайне недоволен медицинским заключением. Пожалуй, мне стоило указать, что травма могла быть нанесена намеренно.

— Вы осматривали всех прибывших в Каструм Мар? У кого-нибудь из них имелись повреждения или следы повреждений, как у Хотиса? — контрольный вопрос прозвучал шёпотом, будто девушка умышленно давала возможность не расслышать, а следовательно, не отвечать. Если профессор хоть вполовину так умён, как отзывался о нём лекарь, она должна на сто процентов убедиться в его непричастности.

— У покойного Брида Хемпела была поджившая ранка примерно в том же месте. Сказал, что ударился об угол стеллажа в библиотеке, — после задумчивого молчания, признался собеседник. А в ней что-то оборвалось и с головокружительной скоростью впечаталось под дых.

— Спасибо, — всхлипнула Меральда. Она готовила длинную, содержательную речь, но позорно разревелась. Шмыгая носом, сглатывая душащий комок в горле, девушка обняла его сзади, уткнувшись острым подбородком в плечо. Азесин осторожно положил изувеченные кисти поверх тоненьких рук, скрещенных на его груди. Звонкие капли разбивались об алую ткань, а он вздрагивал, словно слёзы жгли сквозь перчатки. Можно подумать, это ощущалось больнее, чем его вечная агония. Или наоборот, прилащивало измученную душу, как бездомную, недоверчивую кошку. Меральда плакала не только потому, что ошиблась в выборе союзника, позволила первому попавшемуся проходимцу себя одурачить. Она действительно надеялась, что заставит тьму отступить, испуганно сжаться в клубок, ища место, куда не доберутся робкие лучи просыпающейся человечности. Притворная добродетель страшнее чистого зла. Нельзя спрогнозировать, когда с трудом балансирующий канатоходец рухнет в бездонье. Она молилась, чтобы Азесин сумел дойти.

Спустя целую вечность, в дверь постучали. Девушка разомкнула объятия, хотя сердце по-прежнему обливалось кровью и никакая близость не способна была его исцелить.

— Прибыл капрал Грихо. Лекарь, у меня сообщение от комиссара, — стук повторился, размеренный, чёткий, как и всё, что делали архангелы. Бравиати метнулся к входу и отпер замок. Разумеется, герцог воспользовался внутренней связью гарнизона, поэтому подслушать что-либо оказалось невозможно.

Тем временем Меральда решила ещё раз проанализировать исповедь Азесина Бравиати. Она так и не спросила про вышитый платок Алратов, но, очевидно, приговорённая девушка сама отдала его. Меральда имела все основания подозревать, что никто не стирал память Аделари, насильно запихав её в пасть идеографа. Профессору Розу просто нужно было настроить наивную свидетельницу против правосудия. Либо лекарь присвоил вещицу, оставил на память, в чём сложно усмотреть что-нибудь плохое. Фармация едва не свела его с ума, продолжив свои жуткие опыты даже после отмены наказания. Хуже того, генетики распоряжались его руками, ставя загадочные эксперименты над преступниками. Он мог известить о случившемся Тобиэла Хари и предъявить камень, тогда юрисдикция задвинула бы этих выскочек на место. Или нет? Почему сама ученица так боится, что генетики узнают о её способностях? Не потому ли, что они вправе ткнуть пальцем в любого человека и, ссылаясь на мифические мутации, забрать его в лабораторию? Угроза химеризма слишком развязала им руки, и у короны просто не осталось выбора.

— Ученица Каллепс, комиссар записал трансляцию и для вас, — обходя лекаря строевым шагом, доложил капрал. Жёсткая клешня стиснула её предплечье, и блёклый голос герцога Хари проник в сознание девушки.

«Вас вызовут на трибунал. Постарайтесь не лгать. Ведите себя так же, как во время суда.»

Краткая, сухая инструкция, которую можно было пронумеровать. Глава гарнизона определённо любил списки. Но что он имел в виду? Разве студентка не солгала на заседании?

— Я ничего не поняла, — пожаловалась Меральда. — Можно мне связаться с комиссаром Хари? Эй, капрал! Капрал Грихо!