Верите ли Вы в призраков? (сборник)

Пётр Алексеич подошёл к знакомой двери своего корпуса. Открывая её по утрам, он вздыхал и мысленно думал о том, что открывает дверь в ещё один день своей жизни, которая с каждым днём становилась всё короче. В тот день открывать её совсем не хотелось – он стал старше ещё на один год, чёрт возьми!

Набросав краткий план и пригласив всех зайти к нему в ординаторскую на «чаёк» в обед, он отправился на обход больных.

Старушка из третьей палаты была совсем плоха. «Выписать её, что ли?» – вдруг подумал Пётр Алексеич.

В четвёртой палате у него внезапно снова защемило сердце. Одна из кроватей пустовала. Он собирался спросить медсестру, куда вдруг подевалась больная, но потом вспомнил, что вчера её перевели в другое отделение. «И слава богу!» – мысленно произнёс Пётр Алексеич и даже, наверное, перекрестился бы от счастья и облегчения, если бы не стоящая рядом медсестра.

Он вновь взглянул на пустующую кровать, тщетно пытаясь вспомнить, почему именно она вызывает в нём какие-то странные чувства, аналогичные де жа вю.

– Что-то не так? – взволновалась медсестра, которая очень боялась потерять своё прибыльное место работы в его отделении.

– Нет-нет, Ириша. Я просто задумался.

Когда все собрались «на чай» и заведующая поднялась, чтобы произнести «тронную речь», дверь в ординаторскую внезапно открылась, и на пороге появилась больная из третьей палаты:

– Я очень извиняюсь, простите, пожалуйста, но старушка умерла, кажется…

«Вот чёрт! Не успел выписать!» – ругнулся про себя Пётр Алексеич и снова отчего-то поймал себя на ощущении де жа вю.

Заведующая мгновенно опустошила стакан и сухо прокомментировала:

– Ну, если умерла, то и подождёт немножко. Видите, у нас тут совещание?

Больная из третьей палаты послушно кивнула и закрыла за собой дверь.

Зазвонил телефон. Охрана с проходной доложила, что к Петру Алексеичу пришла некая Вера, и поинтересовалась, что с ней делать? Пустить?

«Только её мне тут ещё и не хватало!» – недовольно пробурчал про себя Пётр Алексеич. Это была его тайная любовь, которую он ото всех прятал, в том числе и от своего родного коллектива. Заведующая являлась близкой подругой его жены, поэтому Пётр Алексеич совсем не хотел видеть Верочку у себя на работе. Ни сейчас, ни когда бы то ни было вообще. Тем более, они договорились: он заедет к ней вечером после «чаепития», если же, конечно, будет не в совсем плохом состоянии, чтобы вести машину.

– Не надо пропускать, это моя бывшая пациентка… Я сам спущусь, – грустно ответил охране Пётр Алексеич и, извинившись перед собравшимися, вышел.

Он быстро спускался по лестнице. Сердце заныло сильнее.

В дверях на первом этаже Пётр Алексеич внезапно столкнулся с кем-то и остановился.

Перед ним стояла девочка лет двенадцати невысокого роста, с растрёпанными, слегка завивающимися тёмными волосами и большими красивыми глазами. На её ресницах блестели снежинки…

«Опять снег!» – подумал Пётр Алексеич и невольно содрогнулся.

Девочка выглядела бедной – старый полушубок, который ей явно мал, чёрная длинная юбка, вероятно доставшаяся по наследству от старшей сестры, стёртые сапожки… И ещё у неё почему-то отсутствовали варежки и шапка…

Девочка молча смотрела ему прямо в глаза, гипнотизируя своим взглядом. Будто она пришла именно к нему. Пётру Алексеичу даже вдруг показалось, что он уже видел эту девочку. Де жа вю преследовало его сегодня с самого утра.

«Эти глаза уже смотрели на меня, эти же ресницы, брови, господи, да где же я её видел? Только нос не такой… Стоп! А какой нос я имел в виду? Что стало с моей памятью?! Неужели я так стар? Почему она молчит? Как она сюда попала?» – размышлял Пётр Алексеич.

В этот момент сверху раздался голос заведующей:

– Пётр Алексеич! Вы ещё здесь? С проходной позвонили, сказали, что Вера уже ушла, она вас попросила ей позвонить. Идите же сюда!

– Да-да, иду, – откликнулся ещё заворожённый Пётр Алексеич.

Заведующая заметила девочку.

– А ты, деточка, что здесь делаешь? Посещение больных с пяти до семи! Сейчас охрану позову!

Девочка продолжала пристально смотреть в глаза Пётру Алексеичу, будто заведующей не существовало.

Внезапно он вспомнил! И ужас отразился в его зрачках.

Девочка развернулась, вышла на улицу и пошла прочь. Заведующая спустилась по лестнице к юбиляру, который держался рукой за сердце, и удивлённо спросила:

– Вам плохо, Пётр Алексеич?

– Это была пустая кровать её матери… Ровно год назад…

– Чья кровать? Чьей матери? Вы выпили, друг мой, всё хорошо, всё пройдёт.

– Я был пьян ровно год назад и зарезал её мать на операционном столе. Как я мог это забыть?

– Пётр Алексеич, что это вы такое на себя наговариваете? Разве вы выпиваете на работе? – засмеялась заведующая и, взяв Пётра Алексеича под руку, повела его в ординаторскую продолжать «чаепитие».

27 мая 1990

Печать

Который день шёл дождь. Она стояла в холодном коридоре. В открытое кем-то окно дул сильный ветер. Осенние запахи, доносящиеся из парка, серое хмурое небо, затянутое облаками… – всё это говорило о том, что лето уже закончилось, хотя август был в самом разгаре.