Верите ли Вы в призраков? (сборник)

Всё это время Борис был с ней необычайно ласков и заботлив, он превратил месяцы ожидания их дочери в самую настоящую сказку. Настя представляла, как он приедет к ним в роддом, возьмёт Танюшу на руки, и как он будет приезжать к ним после, и они будут ходить гулять, а потом… Настя очень любила море. Потом, когда-нибудь, он повезёт их отдыхать на далёкий-далёкий остров, где они будут втроём, вместе, и обязательно – счастливы…

* * *

Танюша любила море, поэтому мы всегда брали её с собой, когда отдыхали на разных экзотических островах. Именно там, на далёком острове, когда мы отмечали очередной Танюшин день рождения – десять лет, ей приснился сон, о котором она нам так ничего и не рассказала. Помню, Танюша тогда очень погрустнела и выглядела подавленной. Мне надо было обратить на это внимание и всё-таки расспросить дочь…

* * *

Борис отвёз Настю в платный роддом к своему знакомому врачу, где после всяких обследований решили, что нужно делать кесарево сечение.

Борис держал её за руку, прощаясь:

– Всё будет хорошо! Вот увидишь! Ты не должна волноваться! Я буду рядом, когда тебя будут оперировать и потом, когда всё… закончится… Да, я буду рядом, не переживай, Настя. Я обещаю тебе, что сделаю всё для того, чтобы моя девочка стала счастливой!

– Сегодня мне снова снилась мама, – задумчиво произнесла Настя. – Она говорила, что уже слишком поздно, что всё предрешено…

Борис как-то странно на неё посмотрел.

– Нет-нет, – Настя поспешила успокоить его. – Не обращай внимания намой сны! Всё будет хорошо!

Он провёл рукой по её щеке, обнял, поцеловал.

– Что ж… тебе пора! Моя дочь никогда не будет ни в чём нуждаться! Я обещаю тебе, запомни мои слова! Спасибо за то, что ты сделала для меня!

Настя уходила от него по какому-то длинному-предлинному коридору…

* * *

Гости уже разошлись. И слава богу, что разошлись. Танюша просто безобразно себя с ними вела.

Одного из олигархов, от которого в тот момент зависила моя финансовая стабильность, и, собственно, Танюшино будущее, а так же будущее её детей и внуков, она обозвала «жирной свиньёй». И ладно бы, сказала это шутя, по-детски, так нет – в её интонации прозвучала ярко выраженная злость, ненависть, которых в ней и в помине не было раньше.

Сына других моих знакомых – политиков – Танюша со всей силой ударила книжкой по голове, когда тот, засмеявшись, сказал, что призраков не существует.

А потом, в какой-то момент разговора, я даже и не помню, о чём именно шла речь, поскольку мы все уже изрядно выпили, Таня вдруг изменилась в лице и громко и отчётливо произнесла, обращаясь ко мне:

– Ты никогда не любил мою маму…

Жена, которая в этот момент зашла в комнату, услышала эту фразу и, чтобы хоть как-то оправдаться перед гостями за столь бестактное поведение Тани, покачала головой и, выжав из себя улыбку, развела руками:

– Переходный возраст…

* * *

Вечером в квартире Насти раздался телефонный звонок.

– Здравствуйте, – произнёс стальной голос в трубке. – Я должен сообщить вам… Даже не знаю, как это сказать… Ваша жена умерла на операционном столе…

– А ребёнок?

– Мы сделали всё возможное, но… ребёнок родился мёртвым…

* * *

Мы жили в пентхаусе многоэтажного дома. После ухода гостей жена отправилась вниз, на кухню, а я поднялся в комнату Танюши на второй этаж. Дверь на балкон, вернее, «на крышу», как говорила Таня, была приоткрыта.

Шёл дождь. Она стояла в дальнем углу.

– Таня… – окликнул я её.

Она повернулась и остановила меня жестом: