Веритофобия

Демократия с оппозициями и прессой многое изменили, из власти норовят подкладку рвать в клочья. Но суть та же, вектор прежний: каждая партия, клан, движение — утверждают правду как правильность своих программ.

Ложь как добро и правда как зло

Здесь вот какое простое дело.

Вот группа людей занимает какую-то политическую, социальную и экономическую позицию. Она добивается своих целей. Она стремится создать свою модель будущего. И предположим, что они плоховато прогнозируют будущее. Многого не учитывают. Выдают желаемое за действительное. Например, большевики верят, что своими террористическими методами построят общество всеобщего счастья.

И есть вторая группа. Которая придерживается другой точки зрения. Что нельзя вводить террор и строить тоталитарное государство, потому что так никакого счастья не выйдет.

Эти две группы становятся врагами — идейными, политическими, моральными. Каждая группа объявляет мысли и действия другой группы — злом. И ложью.

Большевики гвоздят: враги не понимают! А почему? А потому что это противоречит их интересам! Буржуи хотят по-прежнему эксплуатировать пролетариат! Поэтому лгут ему. И творят зло.

А их оппоненты утверждают: это кровавые коммунистические фанатики творят зло, губя людей и страну ради своих прожектов. Но они ошибаются: их мысли неверны, прогнозы несбыточны, а средства — зверские! Они насаждают зло. А их пропаганда — ложь!

Вот здесь — внимание! Вот здесь — важнейший пункт! Точка сборки мировоззрения!

Группа людей полагает свою модель будущего истинной. И свои средства, ведущие к ее созданию — благими и верными. Верными! И благими! То есть: хорошими и правильными. То есть: добром и истиной.

Правда и добро становятся синонимами. Вернее — адекватными понятиями. Еще вернее: совпадают, как накладывающиеся картинки.

Правда — это цель, в которую я верю. К которой стремлюсь. За которую борюсь. А ложь — это противление моей цели, помеха моему стремлению.

Есть сопротивление абстрактное — на уровне учения, мыслей, идей. Есть сопротивление конкретное, когда идеи персонифицируются в людях. И вот эти люди — враги другой группы. Олицетворение зла и лжи. И все, что бы они ни делали — воспринимается как зло и ложь. Любой их поступок трактуется только с этой точки зрения.

Нетерпимость к инакомыслию рождает органическое отторжение правды. Дает патологический настрой на негативное восприятие любой информации со стороны инакомыслящего. Мысль спит, когда рулит ненависть и борьба за свои интересы.

Это зеркальная симметрия: ложь оппонента и моя правда взаимно отрицают друг друга. Если одно — зло, то противоположное — добро.

Поскольку практика таки да оказывается критерием истины — оценочной истины, истины анализа и целеполагания. То по мере времени и действия результат показывает, кто из оппонентов был прав.

И тогда — с точки зрения ошибшихся: упорство оппонентов в их лжи было добром (оказалось правдой). А наше упорство в нашей правде оказалось злом: сколько дров наломали, а ничего не вышло. (Хоть коммунизм в политике, хоть споры новаторов с консерваторами в науке.)

Учитывая активность людей в достижении цели и преобразовании мира — получается так:

Победа есть правда и добро, поражение — ложь и зло. А в процессе борьбы они часто меняются местами. Такова природа-с…

Клеймо

Можно бороться с общественными взглядами и представлениями о разных явлениях, которые представляются ошибочными или вредными, а также аморальными. Это относится как отдельным людям, так и к большинству народа. Такова была, например, борьба с религией в Советском Союзе, особенно в первое десятилетие его существования. Религиозность обличалась как невежество и отсталость, клеймилась как классово чуждое мировоззрение эксплуататоров и эксплуатируемых, наказывалась исключением из партии или комсомола с последующим увольнением с должности или исключением из института, высмеивалась как глупость и называлась. Дети и родственники священников ограничивались в карьере, лишались права на высшее образование. Самих же священников массово репрессировали, а во время Гражданской войны чаще расстреливали как классово враждебный эксплуататорский элемент.

А религия клеймилась в газетах и речах как «поповщина», «религиозный дурман», «сказки» и «опиум для народа». Потому что религия — это плохо: она против науки, препятствует образованию, мешает построению светлого будущего, лжет про устройство мира и заставляет человека подчиняться кровососам-эксплуататорам.

Если узнавали, что человек молился в церкви, или крестил ребенка, или носит нательный крестик — такого «прорабатывали»: публично критиковали на общем собрании, уличая в чуждом мировоззрении, требовали самокритики и отречения, и определяли: изгнать из коллектива или дать испытательный срок для проверки, как он сменит свои взгляды на правильные, коммунистические, атеистические то есть.