Веритофобия

Почему? А потому что равенство прав. Гендер не имеет значения, и пол тоже. Если мужчина совратит несовершеннолетнюю девушку — он должен сидеть? Должен! Вот. Мы борцы за справедливость и равноправие. Значит, женщина тоже должна сидеть за развращение юноши. Что? Иначе нас феминистки сожрут! Как за что?! За гендерный шовинизм! Что — «как»?! Если мужчина может совратить девочку и подчинить своей воле для своего удовольствия — значит, и женщина может совратить мальчика и подчинить своей воле для своего удовольствия.

Позвольте. Пик женской сексуальности приходится на 35–40 лет. Сильно выраженное половое влечение у девственниц в 15–17 лет встречается в меньшинстве случаев. И они отнюдь не горят жаждой совокупиться с первым встречным мужчиной. Девушка относится к сексу и партнеру обычно как-то комплекснее, что ли: что за человек, как насчет провести с ним время, на что он вообще годится. У девушки половое чувство избирательнее, она разборчивее.

И законы всех стран во все времена охраняли женскую неприкосновенность. Жена и мать. Ей с кем ни попадя нельзя. Ей гены нужного мужчины передавать предстоит.

Инстинкт женский на это и настроен. Женщина более склонна к постоянству и серьезности отношений. И не фиг сбивать ее с правильного пути.

Кроме того. Женщины склонны подпадать под влияние. Им легко запудрить мозги. И вообще существует ремесло профессиональных соблазнителей. Поэтому закон охраняет неприкосновенность девушек. У них мозги развиваются позже половых признаков.

У юношей тоже — позже? Да. Но саночки-то в жизни возят девушки, переставшие быть таковыми. Ему что — встал, отряхнулся и пошел. Поэтому люди собрались вместе и решили, что неразумных юных девушек мы будем охранять. Для их блага. Оговорили законы и выделили людей государству, чтоб следило за соблюдением.

Разница отношений к обстоятельствам жизни юноши и девушки — обусловлена не только социально и психологически, но физиологически и эволюционно.

Когда жажда равенства и справедливости противопоставляется правде и здравому смыслу — там добру и надежде делать нечего. Искреннее отрицание правды как феномен идеологии и стадного инстинкта.

Когда тупой мозг управляет кривыми руками — даже равенство и справедливость могут превратиться в ложь и бред.

Толпа и правда

Толпа не организация для мозгового штурма. С точки зрения социальной структуры — толпа это огромное одноклеточное существо с отсутствием мозга вообще. Роль мозга замещает такой жгутик, служащий для двигательной активности.

Толпа подобна железным опилкам в магнитном поле: они неразличимо равны, мелки и взаимозаменяемы, они никак не связаны между собой и представляют вместе аморфную пыль. Но эта хаотично расположенная пыль организуется в магнитном поле по его силовым линиям. Роль магнита играет единая страсть. Источник страсти — запас физической и психической энергии каждого человека. Причина страсти — появление единого и общего сильного раздражителя.

Простейший пример толпы — звери, бегущие от лесного пожара. Страх и паника как реакция на смертельную угрозу, инстинкт самосохранения доминирует над межвидовой враждой: волкам и зайцам нет дела друг до друга, они мчатся рядом. Не до жратвы сейчас, Петька, сначала от белых удерем. Или толпа в горящем театре: давятся насмерть в дверях, не в силах организоваться и очередью, цепочками, всем выбежать и спастись.

Условие и признак возникновения толпы — эмоциональный разогрев, канализированный в едином направлении. Общее направление эмоции понятно — агрессия либо паника: выброс адреналина по принципу «бей или беги».

Внимание — принципиальный момент:

Любое раздражение — это та или иная степень агрессии. Агрессия — это стремление силой привести реальную действительность в соответствие своим желаниям и представлениям о необходимом, желательном, должном. Как только что-то нам не нравится — мы хотим это изменить. Пока не изменим — находимся в раздражении. (Враг? Должен быть наказан и повержен.)

Это раздражение — политикой и экономикой государства, например, — может быть упрятано глубоко, как нереализуемое. Но оно живет как подавленный стресс. Портит здоровье. Пытается найти другие выходы, кроме терактов и революции: домашние скандалы, пьянство и военные реконструкции. Но если запахнет реальной возможностью смены власти — такие люди повалят на улицы сметать все!

А революционная толпа не думает. Она ведома страстью. Ей необходимо выплеснуть эмоции. Она знает: вот это — снести, а вот так — теперь сделать. Знание толпы горячо и изменчиво. То есть сломать все ненавистное — это точно. Оставить что-то полезное от старых порядков — может и нужно, но сама мысль вызывает недовольство. Типа старой надоевшей вещи в новом доме. А вот насчет нового, как теперь все надо устроить — на то есть горлопаны-главари, которые встают на ящики и трибуны и кричат в трансляцию призывы и планы.