Читаем Веритофобия полностью

Призыв и план для толпы должен быть прост, эффектен и радикален. Он должен быть понятен каждому, давать ответ на самые острые, наболевшие вопросы — и выглядеть очень даже исполнимым, причем быстро исполнимым. При этом, гм, он может весьма косвенно соотноситься с реальными возможностями и вообще правдой насчет результатов. Но это ничего! По ходу все уточним и поправим, товарищи! Главное — пора браться за дело!.. И толпа согласно ревет в ответ.

Таков был 1917 год в России. Большевики облапошили народишко, как шулер детский сад. А ведь правы были кадеты, во многом правы были правые эсеры, но их правда требовала для понимания какого-то трехступенчатого понимания: как оно выйдет одно из другого. А большевики уверяли: здесь и сейчас! Власть кухарке! Винтовка мужику! Буржуев к стенке! Ну, дак это же ж дело, это же ж понятно, это же ж душу отвести и свой порядок своей мозолистой рукой сейчас и установить. Концлагеря и голодомор будут потом.

Но революция — это уже глобальный масштаб. А обычно толпа возникает по малосерьезным поводам и ненадолго. Вот как появляется какая-то неординарная информация, что-то задевающее интересы или просто любопытство — опилки располагаются по линиям возникшего магнитного поля. Как насчет летающих тарелок? А жидомасонского заговора, которым и объясняются все несчастья? Президент мудр и здоров — нет, президент больной вор.

Внимание — второй принципиальный момент:

Толпу рождает эмоция. Толпа — не мыслецентрическое, а эмоциоцентрическое образование. И эмоция толпы жаждет получить разрешение. То есть. Ответ на эмоцию толпы должен лежать не в рациональной, а в эмоциональной плоскости. Ответ толпе всегда имеет косвенное отношение к правде (хотя как частный случай может быть и чистой правдой). Толпе не нужна правда. Толпе нужно погасить эмоцию.

Еще раз:

Важнейшая информационная потребность толпы — получить такую информацию, которая удовлетворит ее эмоционально.

Почему?

Во-первых. Потому что умных всегда мало, а глупых большинство. А доходить должно до всех. Умные среди глупых просто затеряны в толпе.

Во-вторых. Толпа — это субъект действия, а не анализа. Она собирается не чтобы думать. Она собирается воедино общей эмоцией, желанием — что-то совершить, сделать, победить, изменить — здесь и сейчас! Мы собрались здесь, чтобы надрать вам зад, а не вступать в дискуссии! Не хрен объяснять, нам все ясно — розги готовы, спускай штаны! Громи дворец, ребята!

Почему народные волнения сопровождаются погромами? Потому что эмоции требуют разрядки, нервная (а через то и физическая) энергия нуждается в мощном действии. Ну даже при домашних скандалах бьют посуду или ломают что-нибудь из мебели. Агрессия нуждается в деструктивном действии.

А вот повод сравнительно как бы цивилизованный. В сталинском СССР некто написал позорящее письмо против Сталина, и его как-то кто-то опубликовал. И радио с газетами все это рассказали и осудили его поступок. И знатные труженики призвали расстрелять врага народа как бешеную собаку. Что же народ? Старые и умные стараются молчать. А простые и молодые резко до бешенства требуют уничтожать всех таких мразей! Попробуй их просветить — не просто сдадут тебя в НКВД, но набьют морду, а потом в нее плюнут. Потому что ты враг и гад.

То есть. Толпе задана эмоция. Эмоциональная реакция: аллес шиссен!

Социум, говорили мы, скрепляется единством мнений по всем главным вопросам — ментальным, научным, политическим и так далее. Чем отличается толпа от социума? Степенью эмоционального разогрева и ориентированностью на один конкретный вопрос. Будь то однополые браки или вера в инопланетян. И желанием немедленно, здесь и сейчас, этот вопрос разрешить. Браки запретить, инопланетян рассекретить! Нет: браки разрешить, а марсиан не существует!

Легчайший и самый частый тип толпы — это реакция на жизненно нейтральную информацию, которая однако мешает спокойной жизни в равновесии с окружающей средой. Скажем, юные мажоры на элитных тачках, нагло и безнаказанно гоняющие по столице с нарушением всех правил. Большинство того мажора никогда не видело, и узнало-то о нем из сетей или вообще телевизора. Но он их сильно раздражает! Его требуют посадить, лишить прав пожизненно, тачку конфисковать, отца уволить с работы и оштрафовать на гигантскую сумму. Почему? Он нарушает принцип справедливости в глазах общественности.

А справедливость — это очень, очень важно. И если бы самые рьяные, нищие, обиженные и издерганные добрались до него сами и кучей — линчевали бы! И никакие лекции о психологии естественного отбора в условиях коррумпированного авторитаризма им бы не помешали. И проповеди о правосудии и законном суде они бы грубо осмеяли — жрите сами ваше продажное «правосудие». Но раз линчевать нельзя — они его ненавидят. Как символ своего бесправия.

Социум по определению консервативен и взгляды свои охраняет.

Социум превращается в толпу, когда обнаруживает покушение на свои взгляды. Это рождает в нем сильную негативную эмоцию.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука