Верю тебе

— Это цена аренды, помнишь? Твоя крыша в обмен на крышу над моей головой.

Эмма посмотрела на него так, словно впервые увидела.

— С вашего позволения, я пойду поиграю в мяч с моим… — Раф чуть было не сказал: «Сыном». — С моими маленькими друзьями. Если понадобится моя помощь, позовите меня. Мы будем на заднем дворе.

Идя к крыльцу, он чувствовал на своей спине испепеляющий взгляд зеленых глаз Эммы.

Дети становились неуправляемыми.

Эмма обвела глазами тринадцать мальчиков и девочек, которые ждали ее указаний.

Она взглянула на часы и едва не застонала. До того, как за детьми придут родители, оставалось еще тридцать минут.

Самое ужасное было то, что на поле пришел Раф. Он стоял, облокотившись на ограду, всего в десяти ярдах от них.

— Ну, над чем нам еще поработать, чтобы быть готовыми к субботней игре? — бодро обратилась она к малышам.

Руку поднял Артур, умненький очкарик и самый слабый игрок в команде. Какой-нибудь будущий физик.

— Может быть, вы будете нам подавать?

— Подавать? — Эмма откашлялась. Хорошо бы еще знать, как это делается.

Но тридцать минут надо занять, чего бы ей это ни стоило.

— Ну, хорошо. Займите свои места на поле.

Чувствуя на себе пристальный взгляд Рафа, Эмма взяла мяч и пошла к месту подачи. Отбивать должен был Рэнди.

— Ты готов? — спросила она.

Он кивнул.

Эмма зажмурилась и, размахнувшись изо всех сил, бросила мяч.

Игроки разочарованно загудели: мяч пролетел в нескольких футах над головой Рэнди.

Эмма беспомощно подняла руки.

— Ну, я не знаю.

К ней подбежал Габи.

— Может, лучше Раф будет нам подавать?

Эмма нахмурилась.

— Но ведь это должен делать тренер!

Сын мрачно посмотрел на нее.

Эмма глубоко вздохнула. Рано или поздно ей придется смириться с тем, что Габи любит своего отца. Так почему бы не начать уже сейчас?

— Перерыв пять минут, — крикнула Эмма и пошла к Рафу.

Он снял темные очки и смотрел, как она приближается.

Эмма остановилась в нескольких футах от ограды.

— Ребята хотят, чтобы ты стал их тренером. Ты хочешь взяться за это дело?

Раф поправил свою бейсболку.

— В последнее время у меня появилось чувство, что ты не хочешь, чтобы я много времени проводил с Габи. Ты изменила свое мнение?

Она поджала губы и посмотрела ему в глаза.

— Я никудышный тренер и не умею подавать. Детям нужен ты.

Раф не шелохнулся.

— Так ты возьмешься?

— Нет, пока ты не начнешь доверять мне.

Доверие. Как давно она не произносила этого слова.

— Я доверяю тебе. — Она так сильно сдавила мяч, что испугалась, как бы он не лопнул, и добавила: — Тренировать эту команду.

Он поднял брови.

— Ну, хотя бы так, для начала.

Эмма выпустила мяч.

Раф продолжал смотреть ей в глаза.

— Я бы хотел, чтобы ты знала: я пришел, потому что меня попросил мой сын.

— Хорошо.

— И еще. Ты будешь тренировать детей вместе со мной.

Эмма нахмурилась.

— Ты же видишь, какой из меня тренер.

Он пожал плечами.

— Ты нужна мне, чтобы бегать. Я могу объяснить, как гоняться за мячом, но не могу показать. А ты можешь. Вместе мы справимся.

Она долго пристально смотрела ему в глаза. Что он опять задумал? Наконец тихо произнесла:

— Хорошо.

От улыбки морщинки у него вокруг глаз стали заметнее. Он подбросил мяч и поймал его, потом, хромая, обошел вокруг ограды и крикнул:

— Начинаем игру!

Эмма не подняла глаз от компьютера, когда Раф вошел в квартиру. Однако его посвистывание и какое-то непонятное хождение по комнате разбудили ее любопытство.

Повернувшись в кресле, она увидела, что в одной руке он держит молоток, в другой — какую-то рамку. Он ходил по комнате и прикладывал рамку к стене, словно искал место, где бы ее прибить.

— Что ты собираешься вешать? — спросила она.

Он наклонил голову.

— Картинку. Как ты думаешь, она будет здесь хорошо смотреться?

— Откуда я знаю, если даже не…

Эмма встала и резко замолчала, увидев то, что он держал в руках. Это был ангел, которого она нарисовала много лет назад. Линованная желтая бумага, потрепанная и грязная, казалась еще более выцветшей от позолоты новой рамки.

— Зачем тебе это старье?

— Это «старье» мне очень дорого. — Раф протянул ей рисунок, потом достал из кармана рубашки гвоздь. — Пора найти ему достойное место, а не таскать в бумажнике.

Пока он вбивал гвоздь, Эмма пристально вглядывалась в рисунок.

Пожалуй, ей удалось передать основное противоречие: дерзкое выражение лица… и крылья ангела.

У нее перехватило дыхание и заболело сердце.

Раф протянул руку. Не глядя на него, Эмма отдала рисунок и вернулась за компьютер.

— «…Я назову имя рыцаря, сразившего меня своим копьем: это был рыцарь…»

— Он уснул.

Раф грустно улыбнулся. Эмма сидела, отвернувшись от компьютера. Интересно, как давно она за ним наблюдает?

— Извини. Я сам увлекся этой историей.

Губы у нее дрогнули.

— Серьезно?

Он взглянул на потрепанную книжку с загнутыми уголками.

— Моя мама говорит, что это была моя самая любимая книга в детстве. Хорошо, что ты разрешила прочитать ее Габи.

— Я совсем не монстр, Раф.

Он твердо посмотрел ей в глаза.

— Я знаю.

— Правда? Можно подумать, что ты читал эту историю как наглядный пример.

— Наглядный пример? Что ты имеешь в виду?