Верю тебе

Раф уже понял, что это комната Эммы. Он увидел письменный стол, комод и два ночных столика. Все было сдвинуто в дальний угол и накрыто плотной клеенкой. На полу стояли три ведра, на каждом из них сверху лежал кусок клеенки, прижатый деревянной дощечкой. В комнате чувствовался запах плесени, хотя ведра были сухими. Раф провел рукой по деревянной полочке над неглубоким камином. Она была прохладной и, самое удивительное, не пыльной. Комнаты хотя и были нежилыми, но содержались в чистоте.

Раф знал от Сильвии, что крыша текла. Почему Эмме и понадобился дополнительный заработок. Возможно, она согласится на ту работу, которую он все еще собирался ей предложить.

— Иди сюда, помоги мне, — послышался голос Эммы из чулана.

Раф вошел к ней. Эмма пыталась снять огромную коробку с верхней полки. Стоя на цыпочках, она с трудом доставала до ее дна. Он вошел в чулан и взялся за угол коробки. В этот момент их руки соприкоснулись.

… Сидя на краешке розового в сборку покрывала, он отвел влажные волосы у нее со лба. Эмма лежала под простыней, с бледным, без следа косметики лицом и изрядно покрасневшим носом.

— Мне пора идти, — сказал он ей. — Скоро вернутся твои родители.

— Папа придет в ярость, если застанет тебя здесь. — Она погладила ему руку. — А я рада, что ты пришел.

— Насколько рада? — прошептал он, наклоняя голову.

Она решительно оттолкнула его.

— Я сказала тебе, никаких поцелуев! Я не хочу заразить тебя своей простудой…

Раф опустил руки и повернулся к ней. Она стояла совсем близко от него, так близко, что он вдыхал знакомый легкий аромат ее духов.

— Я бывал в вашей комнате раньше.

Эмма с подозрением взглянула на него.

— И что?

— Когда наши руки только что соприкоснулись, я вспомнил одну ночь. Вы были простужены. Ваших родителей дома не было. Вы сказали мне, что ваш отец придет в ярость, если застанет меня здесь. Потом я пытался поцеловать вас, но вы мне не разрешили. Вы не хотели, чтобы я заразился.

Ее зеленые глаза расширились.

— Я совсем забыла об этом, я помню только те два раза, когда мы…

— Когда мы что? — настойчиво спросил Раф, когда она запнулась.

Она вздрогнула, потом отвела взгляд и поспешно отошла в сторону.

— Достань лучше коробку.

Раф вздохнул и постарался успокоиться. С коробкой он вошел в комнату.

— Что в ней?

Эмма смотрела в окно, обхватив себя руками.

— Это вещи, которые остались после тебя. Когда ты умер — во всяком случае, мы так считали, я пришла к тебе в квартиру и все забрала. Там было немного, в основном одежда. Мебель ты брал напрокат.

Раф поставил коробку на пластиковую поверхность стола.

— Я не подумал о вещах, оставленных здесь, родители, видно, тоже.

— Хозяин дома позвонил мне, потому что был со мной знаком. Я бывала там… довольно часто. Сначала я хотела отправить все твоим родителям, но… — Эмма внезапно замолчала и обернулась к нему, вглядываясь в его лицо. — Ты сказал в чулане, когда прикоснулся ко мне, что вспомнил ту ночь, когда я была простужена. Что ты имел в виду?

Уж не начала ли она верить ему? Эта женщина, которую он едва знал?

Он едва знал собственную жену.

Поборов смущение, Раф поймал ее взгляд.

— Вы воскресили мои воспоминания.

Глаза у нее округлились.

— То есть?

— Когда вы упали в обморок в гостинице и я взял вас на руки, мне вдруг вспомнилось кое-что из моей жизни до катастрофы. Вы даже представить себе не можете, как это для меня важно. Больше шести лет я не мог вспомнить ничего. Родные мне что-то рассказывали, но все это было как будто мертвым. Я не помнил ничего — ни людей, ни запахов, ни звуков. Но когда я прикасался к вам, всякий раз что-то всплывало…

— Нет. — Эмма крепче обхватила себя руками, чтобы сдержать дрожь. Выходило, что между ними до сих пор существовала какая-то связь. Но этого не могло быть.

Раф достал свой бумажник и извлек из него пожелтевший, весь в пятнах листок бумаги с обгоревшими краями. Он развернул его, словно это была Туринская плащаница.

Сердце у нее замерло. Она уже знала, что это. Рисунок, когда-то небрежно набросанный ею на скучной лекции по истории искусств в университете. Она изобразила на нем Рафа в виде ангела. В ту самую ночь и был зачат Габи.

Раф пристально всматривался в рисунок.

— Когда вы потеряли сознание и я подхватил вас, я вспомнил, как вы мне его отдали. Мы стояли на берегу Миссисипи. — Раф протянул ей листок. — Это нарисовали вы, правда?

Эмма проглотила подступивший к горлу ком, но он немедленно подступил снова. Она кивнула.

— Я сжимал это в кулаке, когда меня нашли спасатели, — сказал Раф. — Поэтому листок такой грязный и с обгоревшими краями. Это чудо, что он уцелел во время взрыва. Видимо, мое тело приняло удар, защищая его. Это был единственный ключ к моей жизни, пока отец не нашел меня. Временами это было единственным, что не давало мне сойти с ума.

Эмма дрожащим пальцем дотронулась до листочка.

— Не могу поверить, что он все еще у тебя.

— А что означают эти буквы ЭКГ? Она посмотрела на буквы в центре сердечка на груди у ангела.