Верхний мир

Тут откуда ни возьмись на поле возникла странная схема – созвездие движущихся тел, примерно такое же редкое, как все восемь планет, выстроившихся в одну шеренгу. Я прямо ущипнула себя, думая, что из-за тумана в голове вижу то, что хочу видеть. Но да, точно: наша полузащита шла вперед; офсайдная линия противника – назад, а бедра Марии были развернуты строго на меня. Волосы на предплечьях встали дыбом; внутри что-то сгустилось в стержень. Даже воздух стал каким-то вязким, словно на нас надвигался ураган, готовый подхватить меня, если я буду готова.

Вот оно.

Сейчас.

Я длинной дугой побежала вдоль левого фланга, целясь на точку в нескольких метрах впереди, – чтобы Мария точно понимала, куда надо подать мяч. И несмотря на все наши жалкие пассы в этом сезоне и ее неистребимую склонность работать в одиночку, она действительно пасанула – и шикарно, поставив меня лицом к лицу с вратарем.

Сердце тяжело колотилось. Я взмолилась, чтобы нервы чуть-чуть расслабились. Вратарь орала, чтобы ее прикрыли, но поддержка точно не успевала прийти вовремя. Она развернула стопы на ту точку, в которую я глядела, и, увидав начало ложного удара, бросила тело к боковой опоре… оставив ворота открытыми – бей не хочу.

Трибуны уже были на ногах и орали так, что закладывало уши. Я ухмыльнулась, отвела ногу…

Посмотрела вниз.

Мяча там не было.

У меня ушла секунда, чтобы понять, что случилось, но когда я наконец поняла, та же самая белобрысая девка, которая нагло грабила меня весь вечер, уже неслась на пару с другим своим игроком к противоположным воротам.

У меня не было ни времени, ни места успокаиваться. И придумывать рациональный план тоже. Была только решимость дать себе непреложное обещание: Я. Этого. Так. Не. Оставлю.

Только не после того, как продолбала открытый, стопроцентно выигрышный гол. Не после всего этого чертова месяца. Я ее остановлю, а меня – ничто не остановит. Только не в этот раз. Я переломаю себе обе ноги, я само время разорву пополам, но я ее достану.

Я взяла прямую траекторию через поле, а дальше наблюдала, как мир размазывается все сильнее с каждой новой включенной передачей. Относительно меня все остальное на поле, кажется, двигалось в обратной съемке.

Когда я достигла штрафной площадки, блондинка уже завладела мячом обратно и готовилась бить. Мне нужно было только отнять у нее мяч и, что самое главное, сделать это до того, как я в нее врежусь.

Даже если я сломаю ей, скользя, обе лодыжки, судья скажет, что это чистый отбор мяча – при условии, что я его действительно сначала отниму. Я даже успела подумать, что можно замедлиться, потому что, если я не рассчитаю прием так близко к голу, это будет верное пенальти для команды противника и верная смерть для меня. Но я пошла ва-банк, наоборот, увеличила скорость, а перед ударом бросила вес вниз, прямо на уровень стригущей траву косилки.

Это было ближе нужного, так близко, что, уже скользя, я подумала, что все испортила.

Но нет.

Я это сделала.

Я реально это сделала.

Я выбила мяч у нее из-под ног за долю секунды до того, как уложила рожей в землю, носом в мои новые бутсы.

Сама себе не поверила.

Но я и правда спасла день.

Вставала я, расползаясь в улыбке.

Но тут мимо меня промчалась судья – прямо к одиннадцатиметровой отметке, маниакально тыча в нее пальцем и наконец свистя.

Бред какой-то, успела подумать я, не в силах ни с места сойти, ни хотя бы моргнуть. Да что такое происходит-то?

И в продолжение бреда рефери уже шагала обратно ко мне и остановилась, достаточно близко, чтобы… сунуть мне в морду желтую карточку.

Я примерзла к месту, не в силах вымолвить в ответ ни слова. Их капитанша отобрала у меня мяч… Я пообещала, что не потерплю этого, что не дам случиться тому, что случалось прямо сейчас, у меня на глазах. Как будто туча набежала на небо, заволакивая все поле тьмой… Кроме этого обещания, у меня не осталось ничего.

Внутри у меня повернулся выключатель, и через секунду я уже неслась вслед за рефери.

– Мисс, это был законный отъем мяча, – заорала я ей в спину. – Все это видели!

Она сделала вид, что не слышит. Несколько девчонок из нашей команды кинулись к нам и встали заслоном передо мной. На лицах была написана искренняя жалость. Даже Мария, кажется, за меня переживала. Но никто не сказал ни слова в мою защиту.

Судья была не права! А я – права! Элементарно. Происходящее не лезло ни в какие ворота. Непостижимо… Необъяснимо… Несправедливо. И это притом, что моя жизнь вплоть до сего дня рушилась, как карточный домик, на каждом шагу.

Нет, я уже достаточно потеряла. Я не могла потерять еще и это.

– Ну нет!

Я вырвалась из десятка рук, державших меня за плечи и локти. Я бы могла задушить блондинку голыми руками, но то, что я чувствовала сейчас к судье, вообще не поддавалось никакому описанию. Сейчас она была всеми, кто отгрузил мне вот эту вот долбаную версию жизни со всеми ее подарками.

– Это. Не. Гребаный. Пенальти. Измени решение, подруга! Тебе это с рук не сойдет! – я кидала ей в спину слова, наточенные ненавистью и закаленные уверенностью в собственной правоте. – ИЗМЕНИ. ДОЛБАНОЕ. РЕШЕНИЕ.