Верхний мир

Я уперлась ей носом в нос.

Она наградила меня долгим мучительно-жалостливым взглядом – совсем как остальные, – сунула руку в карман и вытащила вторую желтую карточку. А потом красную.

Геймовер.

Конец.

Я, в общем, не горжусь тем, что сделала потом.

Без паузы собрала ком слюны на языке и смачно плюнула ей в лицо.

Прибежали помощники тренеров, оттащили меня от судьи. (Со всей силы пришлось стараться.) Она стерла длинную нить слюней с правого глаза. Шок, омерзение, ярость. Я завывала, как шакал, дралась, вырывалась, чтобы добежать до нее и плюнуть во второй глаз.

Короче, чтобы утащить меня с поля, понадобилось шесть взрослых мужиков и теток. Всю дорогу до боковой я орала и изрыгала угрозы команде противника.

Светловолосая капитанша пошла бить пенальти. В надежде, что хоть гравитация меня услышит, я потрясала кулаками и молилась самому пространству, чтобы оно искривилось, чтобы каким-то чудом увело удар мимо ворот.

Она поглядела на мяч… три отмеренных шага вперед… – и положила его аккурат вбок от вратаря.

Так запросто, в один миг, наша команда потеряла все, над чем работала.

Слаженный хор «бууу!» – в основном от наших же болельщиков – гнал меня всю дорогу с поля и дальше, в тоннель. Никто из девчонок на меня даже не смотрел. Одна только Джиббси пошла за мной наверх, где я сидела одна, грязная по уши, и ревела в голос. В той же самой комнате, где мы занимались с доктором Эссо.

– Свитер сюда, – скомандовала она с таким лицом, словно сейчас сдерет его сама. – Ты его никогда не заслуживала.

Со стадиона я в тот вечер уходила в полной уверенности, что она права.

И что я потеряла все.

Глава 21 Эссо. Сейчас

Четыре древние дороги перекрещивались на Камбервэллской лужайке. Вечерний свет гас. Все больше автобусов и машин толпилось в сгущавшейся тьме.

Обычно тела и траффик движутся в ритм: подходит автобус, люди либо запрыгивают, либо выпрыгивают, либо судорожно лезут в телефон. А вот человек десять парней на остановке были не в ритме – они смотрели по сторонам. Уверенность от них так и перла, затапливала площадь; они шагали тверже и смеялись весомее – нетрудно было догадаться, что у них в карманах. Стволы и ножи здесь раздобыть – плевое дело: их с хэппи-милами в «Маке» раздают! Даже копы тут без «бретелек» в патруль не выходят.

Один из пацанов двинулся в мою сторону. За ним второй, на электросамокате. Слишком медленно, чтобы преследовать меня… но они приближались – еще немного, и смогут различить мое лицо в толпе.

Я подтянул штаны. Думай, Эссо. Обернулся, поглядел по сторонам. Паб с вывеской дальше по улице, в сторону школы. «Свинячий герб». Я втиснулся между двумя мужиками, которые вейпили на входе, и юркнул в красное кирпичное здание.

Даже не думая, как нелепо тут выгляжу, я пролез к окну и в щелочку между шторами проводил глазами пацанов – одного на скутере, другого без, – которые прошкандыбали мимо.

Фффух. Я отвернул голову от окна и уперся носом в чувака, которого, судя по роже, моя юная энергия в этом чопорном месте явно не вдохновляла. Судя по тому, насколько ему не все равно, это наверняка хозяин паба, решил я.

– Чем могу помочь, сэр? – он надвинулся одним гладким движением, словно по льду скользил.

Седые прядищи по обе стороны лба, как у ведьмы, и бас такой, словно тебе динамик к грудной клетке приставили.

– Я тут встречаюсь с друзьями, должны подойти через секунду, – я бочком отодвинулся от окна. – Вот, смотрю, не идут ли они.

Не слишком убедительно, но что поделать.

Он скрестил руки на груди и перенес вес с ноги на ногу.

– Мне понадобятся ваши документы, чтобы я мог вас обслужить.

– Не надо документов, чувак, – я перешел на кокни, на котором звучал старше. – Пить я не собираюсь, только ужинать. Слыхал, у вас тут офигенные фиш-энд-чипс. Не против, если я наверху сяду?

И не успел он рта раскрыть, как я уже был на пятой ступеньке.

Верхний этаж недавно красили, но пахло там все равно многолетним сигарным дымом. В комнате было пусто, только у бара какая-то молодая гото-пара жрала на двоих тарелку пастушьего пирога. Ненавижу это хрючево. Специй всегда мало, а пропорция мяса к картошке – какая-то противоестественная. Но когда от обеда в тебя попала хорошо если половина, даже пастуший пирог выглядит кайфово. От каждого бряка прибора по фарфору у меня рот наполнялся слюнями. Я выбрал столик с максимальным обзором на автобусную остановку и заказал подвалившему официанту фиш-энд-чипс, как и обещал.

Я положил на стол телефон и уставился на него с такой страстью, что жевнув губу, прокусил ее до крови. Сося медную кровь, я сидел и гадал, не текстнуть ли еще Гидеону… учитывая, сколько всего мне бы надо узнать. Выбора нет, решил я и тронул иконку на экране.

Эссо:

Пасип за инфу. Еще че слыхал?

Гидеон:

Один пацан из С. П. Д. нашел твою бумажку с именами Ди и директора. Все говорят, ты стукач, бро.