Верхом на ракете

Кабинеты астронавтов находились на верхнем (четвертом) этаже корпуса № 4. Они опоясывали внешний периметр этажа, а на внутренней стороне находились кафетерий, туалеты, почтовая экспедиция, фотоархив, конференц-залы и другие административные службы. Как и здание в целом, офисы воплощали принципы экономии и стандартизации. Дилберт[51] чувствовал бы себя здесь как дома. Стены представляли собой сдвижные стальные панели. Имелись магнитные доски для вывешивания календарей вроде Sports Illustrated, да и сами календари в некоторых количествах. Отделка офиса была образцом бюрократического дизайна: столы и комоды «под дерево», дешевые вращающиеся стулья, стальные шкафы для документации, выкрашенные серой краской, флуоресцентные лампы. Было видно, что NASA тратит свои деньги на ракеты, а не на украшение офисов астронавтов. На стенах коридора висели магнитные таблички с именами, декоративные космические фотографии и доска объявлений. Последняя предназначалась для распространения административной информации, а заодно служила полем гендерной войны. Однажды на ней появилась статья о потере костной массы в невесомости, где автор, доктор медицины, делал вывод, что по мере старения женщины-астронавты будут более подвержены такой потере. Одна из женщин обвела этот пункт и приписала: «Вот поэтому женщины должны быть первыми в очереди на полеты на шаттле». Один из обитателей планеты ЗР тут же ответил: «Вот поэтому NASA должно набирать женщин помоложе».

В другой раз кто-то приколол журнальную статью о размножении в невесомости. Автор предполагал, что для копуляции нужны будут три человека вследствие отталкивающего эффекта третьего закона Ньютона, согласно которому «действие» вызывает равное по силе и противоположное по направлению «противодействие». Один остряк добавил: «Нет! Для этого-то Господь и дал нам руки и ноги». Второй прикнопил рядом со статьей лист записи добровольцев «для участия в тренировках на имитаторе земной тяжести», а еще кто-то — наверняка из числа женщин — нацарапал поперек: «Повзрослейте». Мне эти упражнения в остроумии на доске нравились. Нередко они были смешными до слез.

Каждый кабинет делили два кандидата нашего набора. Не имею представления, как нас разбивали на пары и кто это делал и имело ли это какое-либо значение для будущих назначений в экипажи. Моим напарником был Майк Коутс, выпускник Аннаполиса и морской летчик, про которого моя дочь-подросток сказала, что он похож на Супермена в исполнении Кристофера Рива. В результате за Майком быстро закрепилось прозвище Супермен. Он также был широко известен тем, что постоянно жонглировал в воздухе ручкой (и всегда ловил ее) — в разговоре, за книгой, стоя перед унитазом или в любой иной обстановке. Майк никогда не смотрел на ручку и никогда не промахивался. Вращаясь, она летела вверх, вниз и всегда точно ложилась в его руку, чтобы взлететь опять. Я задавался вопросом, как это могло восприниматься психиатрами. Не могу себе представить, что Майк прекратил жонглировать ручкой во время беседы с ними. Он бы просто взорвался!

Наша первая встреча утром в понедельник была введением в специальность астронавта. Такие планерки проводились еженедельно в главном конференц-зале Отдела астронавтов под председательством шефа астронавтов Джона Янга[52] для обсуждения важных вопросов. Я вошел в комнату с таким трепетом, с каким школьник впервые переступает порог класса. Первое, что мне нужно было решить, — куда сесть.

Основную часть зала занимал большой стол. На нем стояли телефонные аппараты для конференц-связи, над ним висел проектор, а на передней стене — экран. Вокруг стола стояли кресла, но я и помыслить не мог, чтобы занять одно из них. Это был священный стол программы «Аполлон». Когда-то за ним сидели Алан Шепард, Джим Ловелл и Нил Армстронг. Сегодня во главе стола сидел Джон Янг — человек, ходивший по Луне. Было совершенно немыслимо, чтобы Майкл Маллейн, кандидат в астронавты со стажем в один день, сел за этот стол. Наверно, эти места предназначались для астронавтов-ветеранов, и меня бы выгнали взашей с позором, как посетителя в сериале «Веселая компания» (Cheers), который посмел занять барный стул Норма. Я огляделся вокруг. В дальней части зала находилось несколько рядов стульев, и я нацелился на эти скромные места. Бо́льшая часть моих приятелей-кандидатов поступила аналогично. Бо́льшая часть, но не все. Рик Хаук, старший по званию пилот в нашей группе и ее лидер, занял место за столом. Трудно проявить себя бо́льшим альфа-самцом, подумал я. Рик всегда задирал ногу, чтобы пометить территорию. Итак, мы не были в должности еще и 15 минут, а уже развернулась ожесточенная конкуренция. Рик, по сути, сделал заявление: «Я намерен стать первым из 35 в космосе»[53]. Все остальные посмотрели на него и подумали, не следовало ли им тоже продемонстрировать наличие яиц (или яичников) и припарковать свои задницы за этим покрытым лунной пылью столом.