Верховная королева (Туманы Авалона - 2)

- Думаю, этого он не сделает, пока жив Артур, - отвечал Балан, - хотя и при дворе он теперь нечасто появляется... - И Вивиана, при помощи обрывка Зрения, расслышала те слова, что Балан предпочел не произносить вслух, не желая повторять скандальную сплетню: "Когда Ланселет при дворе, люди примечают, что он не сводит глаз с королевы Гвенвифар; и дважды отвечал он отказом на предложение Артура женить его".

- Ланселет объявил, что намерен привести в порядок Артурово королевство, так что он вечно в разъездах, - поспешно продолжил Балан. - Он убил больше грабителей и бандитов и уничтожил больше разбойничьих банд, нежели все прочие соратники. Про него говорят, будто он один стоит целого легиона, Владычица... - Балан поднял голову и удрученно поглядел на Вивиану. - Твой младший сын, матушка, великий рыцарь, рыцарь под стать Александру из древней легенды. Находятся даже такие, что уверяют, будто как рыцарь он превзошел самого Артура. Я-то такой славы для тебя не снискал, госпожа моя.

- Все мы совершаем лишь то, что назначили нам боги, сын мой, - мягко отозвалась Вивиана. - И отрадно мне видеть, что не держишь ты зла на своего брата за то, что он - лучший рыцарь, чем ты.

Балан покачал головой.

- Да это ж все равно что держать зло на Артура за то, что король - он, а не я, матушка, - отозвался он. - А Ланселет скромен и добр ко всем и притом набожен, точно девица, - он тут христианство принял, ты не слыхала, Владычица?

Вивиана покачала головой.

- Вот уж не удивляюсь, - промолвила она с легким оттенком презрения, она и не ждала от себя подобных интонаций, пока не заговорила вслух. - Твой брат всегда боялся того, чего не понимал, а Христова вера в самый раз для рабов, почитающих себя смиренными грешниками... - Вивиана оборвала себя на полуслове. - Прости, сынок. Я не хотела тебя унизить. Я знаю, это и твоя вера тоже.

Балан, поморгав, улыбнулся:

- Вот уж воистину чудо, госпожа: ты впервые просишь прощения за произнесенные слова!

Вивиана закусила губу:

- Вот, значит, какой ты меня видишь, сын мой?

Балан кивнул:

- О да, ты всегда мне казалась самой гордой из женщин - и сдается мне, так оно тебе и подобает. - И Вивиана не могла не поиздеваться над собою: вот, значит, до чего она дошла: вымаливает слово одобрения у собственного сына! И она поспешила сменить тему.

- Ты говоришь, Ланселет дважды отказался от брака? Чего, как думаешь, он ждет? Или его ни одно приданое не устраивает?

И вновь она словно наяву услышала невысказанные мысли собеседника: "Он не может получить ту, о которой мечтает, ибо она обвенчана с его королем..." Однако вслух Балан сказал лишь:

- Он говорит, что жениться вообще не склонен, и шутит, что, дескать, ему дороже его конь, нежели любая из женщин, которая все равно не сможет выехать с ним на битву, - и, забавляясь, уверяет, будто в один прекрасный день возьмет в жены какую-нибудь саксонскую воительницу. Во владении оружием ему нет равных; так же, как и на турнирах, что Артур устраивает в Каэрлеоне. Порою он нарочно дает противникам преимущество: выезжает биться без щита, меняется с кем-нибудь конями, чтобы уравнять силы. Однажды Балин бросил ему вызов и выиграл поединок, однако от награды отказался, ибо выяснилось, что у Ланселета лопнула подпруга.

- Значит, и Балин тоже - рыцарь учтивый и достойный? - переспросила Вивиана.

- О да, матушка, не след тебе судить брата по сегодняшнему вечеру, горячо заверил Балан. - Когда он выехал против Ланселета, воистину, я не знал, кого из них воодушевлять и подбадривать. Ланселет уступил награду ему, говоря, что Балин заслужил ее по праву, ибо он, Ланселет, сам виноват, что не справился с конем - вот как он сказал! Но Балин отказался от награды; так они и стояли, состязаясь друг с другом в учтивости, точно два героя из древних саг, что пересказывал нам Талиесин, когда мы были еще детьми!

- Значит, ты вправе гордиться обоими своими братьями, - подвела итог Вивиана, и разговор перешел на иные предметы, а со временем гостья сказала, что пойдет поможет убирать тело. Однако, едва войдя в комнату, Владычица обнаружила, что всем женщинам она внушает благоговейный страх. Был там и деревенский священник. Он обошелся с Вивианой вполне учтиво, однако из слов его явствовало, что он принял гостью за одну из сестер близстоящего монастыря; в самом деле, в темном дорожном платье она и впрямь походила на монахиню, а нынче вечером выяснять отношения ей нисколько не хотелось. Так что, когда ей предложили лучшую кровать для гостей, Вивиана противиться не стала и вскорости заснула. Но все, о чем она говорила с Баланом, вновь и вновь всплывало в ее сознании и облекалось в сны, и в какой-то миг ей померещилось, будто она видит Моргейну сквозь серый, редеющий туман: Моргейна убегала в лес, увенчанная цветами, что на Авалоне вовеки не росли, и терялась среди невиданных деревьев; и Вивиана сказала во сне и повторила наяву, едва проснувшись: "Не должно мне медлить, надо отыскать ее при помощи Зрения или того, что у меня от Зрения осталось".