Верховная: по тропе из еловых веток (СИ)

Верховная вновь поклонилась, осмелившись продолжить:

— Что делать с возможной претензией короля касательно его войск?

— Он не посмеет, — прорычал Фонберг. — А если пришлёт официальную жалобу, я очерню его репутацию ещё сильнее во время ритуала. Мышь должна послушно сидеть в своей клетке, пока кот гуляет на свободе.

Оливия ничего не ответила. Лишь послушно кивнула и, получив разрешение идти, быстро покинула покои.

— Надо же, сегодня ты проявил милость, как истинный святоша, — хмыкнула Бандалор. — Я полагала, без крови не обойдётся.

Она и правда ждала очередной оторванной головы. Пусть Фонберг и распинался в прошлый раз, что не хочет марать руки из-за надуманной ценности Оливии, демонесса в это не верила. Этот мужчина был сумасшедшим, а сумасшедшие частенько повиновались одному лишь импульсу. Накрывшему с головой желанию. И противиться ему могли немногие. Опьяненный властью и влиянием, Святой был близок к тому, чтобы идти за гневом, а не за здравым рассудком.

— Не хочу надевать маску, — фыркнул Кристиан.

— Потому что на самом деле ты уродец?

— Очень остроумно, Бандалор, напомни мне поощрить Летицию за твое тонкое чувство юмора, уверен, она будет тебе благодарна.

— Лучше просто умри, обещаю, я организую тебе пышные похороны. Вся Этразия будет рыдать, а на твоем надгробии я самолично нарисую большую жирную зад!..

— Молчать!

— Зря отказываешься, я отличный художник, и твою сладкую мордашку нарисую в самом выгодном ракурсе!

Фонберг устало выдохнул:

— Никто не должен знать моего лица.

— Но я знаю, — едко подметила Бандалор.

Святой взял новый бокал, не обращая внимания на осколки под ногами. Не спеша налил вина, наколол кубик сыра и, обмакнув его в мёде, съел, запивая алкоголем. Искусно давал себе время остыть. Раньше Кристиан был гораздо спокойнее, но чем больше планов осуществлялось, тем больше он нервничал, боясь все потерять.

— Именно поэтому ты никогда отсюда не выйдешь без заключённого со мной контракта.

Демонесса опустила голову и бесшумно усмехнулась. Глупый смертный. Однако его самоуверенность была ей только на руку. Видимо, недавний урок Святого ничему не научил, ведь он продолжил присылать к ней неженок. Разумеется, для Летиции их издевательства были ужасающими, носитель едва оставалась в своём уме. А это означало, что пускать всё на самотёк было нельзя. Рано или поздно наступит предел. И ждать пресловутое «поздно» означало сгнить на столе для пыток.

— Возрадуйся, сиротка, — шепнула Бандалор спящему сознанию Летиции. — Завтра ночью мы обретем свободу.

Как только начнётся подготовка к ритуалу, Кристиан не досчитается одного ценного заключённого. А ещё не сразу заметит пропажу маленькой реликвии, найденной его ищейками. Грешно брать чужое. Грешно вершить самосуд.

И когда Кристиан всё это осознает, бедняжка Оливия столкнётся с непоправимыми последствиями. Как он накажет её?.. Лишит ноги, глаза? А может не сдержится и снесет голову? К сожалению, этого демонесса уже не сможет увидеть.

* * *

Джерте, маркизат, ночь

Это была очередная ночь, когда сон оставался для неё так же недосягаем, как яркие звезды на небосклоне. В зеркале отражалась исхудавшая, потерянная девушка. И, к сожалению, Кэролайн её узнавала. Казалось, этот лик всегда сидел где-то глубоко внутри, под многочисленными масками из лжи и притворства. Безумно родной и в тоже время невыносимо пустой. Как будто в этой оболочке никогда не жила душа. Тонкий указательный палец очертил линию скулы. Будь она не сокрыта кожей, на подушечке остался бы порез. В высшем обществе ценились как узкие талии, так и нежные, худые лица. Однако то, что видела Кэролайн, не походило под определение нежности.

Маленькие губы растянулись в печальной улыбке. Маркиза схватилась за кулон, глядя себе прямо в глаза, но обращаясь к совершенно другому человеку:

— Ингрид, — прошептала она. — Моя дорогая Ингрид, зачем?.. Ты, верно, полагала, что я смогу справиться с этой силой, но мне так страшно…

Леди вздохнула, смаргивая непрошенные слезы. Она сутками напролет думала о том, чем её наделила покойная подруга.

Многое с тех пор изменилось, хоть и прошло всего несколько дней. Кэролайн не понимала, как ей стоило жить в новой ипостаси. В этом доме никто, кроме Ингрид, не был ей другом. Поведать хоть одному живому существу её тайну — означало попасть либо в дом для душевно больных, либо быть скоропостижно проданной в публичное заведение мадам Лазетты.

Лишь Хельга, пришедшая к ней на помощь, знала правду. Однако сразу после первой встречи все их планы пошли крахом, поэтому Кэролайн боялась, что новый луч света, их вторая встреча и договорённость, могли обернуться тем же.

Почему сейчас?.. Когда все её маски пошли трещинами из-за Ингрид? Когда она почти нашла человека, который смог бы помочь подруге бежать?

Девушка знала, какая молва о ней ходила, какими ужасными словами клеймили ее злые языки.

Начало всему положил её отец.