Верховные правители

- Прежде чем я сообщу главное, я хочу проинформировать тебя о проделанной работе, - сказал Стивен.

Он поведал Алану об агенте, наблюдавшем за ранчо Бланкеншипа, о совещании с участием боссов Синдиката и о приеме, оказанном ему, когда он попытался проникнуть туда.

- Мне удалось сфотографировать список приглашенных. Вот копия.

Он протянул отпечаток Алану.

- Тут есть фамилии полудюжины богатейших людей мира. От Джонатана Финкана до Грэхэма Манро. И одно имя, которое потрясет тебя.

Алан просмотрел копию отпечатанного списка. Внезапно поднял голову.

- Где ты это взял?

- Список висел в будке у внутренних ворот.

- Мой дядя был дома в этот уикэнд.

- Это, вероятно, легко проверить.

Алан кивнул, снял трубку, набрал номер. Положив трубку, он замер на мгновение, прежде чем встретиться с вопросительными глазами Стивена.

- Дядя Кларенс отдыхал в своем любимом горном убежище. Ловил рыбу.

- Несомненно, у Майера Осборна найдется похожее объяснение. Он также присутствует в списке.

Пальцы Алана поиграли с листком бумаги.

- С какой целью, по-твоему, они встречались?

- Если собирается такая компания, то не для игры в крокет. Отметь, сколько здесь политиков - все из стратегически важных штатов. И три босса Синдиката.

Щеки Алана побелели.

- Ты позволишь мне показать это дяде Кларенсу?

- Будет весьма полезным, если мы получим какое-то представление, что это было за совещание.

Рой Стротерс открыл дверь.

- Вас ждут, губернатор.

Комната для прессы находилась на первом этаже Капитолия в нескольких шагах от кабинета губернатора. В сопровождении Роя Стротерса Алан вошел в помещение, где уже сидели на пластмассовых креслах репортеры. На первых двух рядах виднелись таблички с названиями газет, радиостанций, телекомпаний. Остальные репортеры занимали свободные места в порядке прибытия. Сзади, у платформы с телекамерами, вдоль боковых стен стояли фотографы.

Алан Кардуэл занял место за кафедрой с губернаторской эмблемой.

- Доброе утро, - сказал он. - Прежде чем мы займемся вопросами, я хочу сделать заявление.

Его голос, усиленный микрофоном, был ясным, звучным, а манеры уверенными. Он обрисовал изменения в бюджете штата, с помощью которых надеялся удержать дефицит в пределах двух миллиардов долларов. Он добавил, что это болезненная, временная, но необходимая мера.

- Называя дефицит бюджета, я лишь констатирую реальность. Неприятную реальностью. Двухмиллиардный дефицит в год выборов - это минус. Это все равно что бежать с мертвым гиппопотамом на спине.

Он выразил надежду на то, что собравшиеся заметят следующий факт: в процентом отношении это увеличение бюджетных расходов является минимальным за последние годы и полностью объясняется общенациональным экономическим спадом.

- Если у вас есть вопросы, касающиеся этого момента, я отсылаю вас к президенту Хэролду Пейджу. Я перекладываю бремя вины на плечи федерального правительства подобно тому, как домохозяйка возвращает в магазин бутылку прокисшего молока.

Просторная комната заполнилась одобрительным смехом. Он начал отвечать на вопросы - ожидается ли дальнейшее сокращение программ социальной помощи, сколько будет стоить новая школьная программа по предупреждению наркомании, разрешит ли он восьми крупнейшим нефтедобывающим компаниям проводить исследования в прибрежной зоне. За несколько минут до одиннадцати часов он заметил сигнал Роя Стротерса и тотчас приступил к ответу на вопрос Элиота Меллори из Лос-Анджелес Таймс. Меллори, как старейшина журналистского корпуса, пользовался привилегией поднимать на пресс-конференции заключительную тему.

Порой Меллори был непредсказуем. Он славился умением искать новости на более глубоком уровне, чем обычные газетчики.

- Губернатор, вы собираетесь на новой сессии законодательного собрания просить легислаторов направить в конгресс ходатайство о созыве Конвента?

- Да.

- Многие политологи опасаются неограниченности полномочий Конвента, проводимого для внесения поправок в конституцию. Он может даже отменить Билль о правах.

- Я не думаю, что это случится, мистер Меллори. На самом деле несколько лет назад конгресс принял закон, не допускающий этого.

Сидя на середине первого ряда, Элиот Меллори наклонил вперед свое вытянутое, изможденное лицо.

- К вашему сведению, он был отменен на последней сессии конгресса без возражений и дебатов. Никто, похоже, не счел его важным, поскольку Конвент не созывался с 1787 года. Но теперь нет никакой защиты от произвола Конвента. Этот факт способен изменить ваше мнение?

- Не слишком сильно.

Меллори оперся локтем о столик для записей.

- Всего лишь десять лет тому назад сенатор Дерксен начал обшенациональную кампанию за созыв Конвента с целью отмены установленного Верховным судом правила "один человек - один голос". И едва не победил. Тридцать три легислатуры направили прошения в конгресс. Не хватило лишь одного штата. Потом те же самые легислатуры начали отзывать свои прошения, испугавшись, что Конвент попытается изменить саму природу нашей государственной системы. Почему вы не боитесь, что это случится теперь?