Верховный король

– Побереги свой меч для врагов, а не для друзей! – весело выкрикнул Колл.

Пораженный Тарен на мгновение замер, а потом, запинаясь, хрипло проговорил:

– Ты спас мне жизнь, сын Коллфреура.

– Да? Может, и так, – ответил Колл, будто эта мысль только что пришла ему в голову.

Они посмотрели друг на друга и расхохотались как сумасшедшие.

Только к закату, когда само небо, казалось, истекало кровью, наступил перелом в битве. Воины Гвидиона приняли на себя натиск врагов, и те замедлились, словно споткнувшись о собственных мертвецов. Волна достигла своего гребня и застыла. Свежий ветер пронесся над долиной. Сердце Тарена взыграло восторгом, когда воины Гвидиона с новыми силами устремились вперед, сметая все перед собой. Тарен затрубил в рог, и всадники коммотов влились в общий поток.

В рядах противника возникла брешь. Тарен натянул поводья. Мелинлас вскинулся и тревожно заржал. Дрожь ужаса пробежала по долине. Тарен понял, что происходит, еще до того, как со всех сторон раздались крики:

– Дети Котла! Бессмертные воины!

Люди Придери расступились, словно в почтительном ужасе. В мертвой тишине, неспешным, размеренным шагом Дети Котла вступили в брешь, и долина огласилась грохотом их тяжелых башмаков. В багровом свете умирающего солнца их лица казались еще более бледными, глаза были холодными и тусклыми, как камень. Колонна бессмертных воинов шла в сторону Каер Датил. На толстых веревках они несли тяжелое таранное бревно с железным наконечником.

Враги, пропустив Детей Котла, вновь сомкнули ряды и пошли в атаку на Сыновей Дон. Наконец-то Тарен понял, почему медлил Придери, как понял и причину его высокомерной дерзости. Лишь сейчас стал ясен план короля-предателя. За длинной колонной Детей Котла с холмов потоком стремились свежие отряды. Для Придери сегодняшняя битва была не более чем разминкой – теперь началась резня.

На стенах крепости столпились лучники и копейщики, но град стрел не заставил дрогнуть Детей Котла. И хотя каждая попадала в цель, враги упорно продвигались вперед, останавливаясь лишь для того, чтобы вытащить стрелу из своего бескровного тела. На их лицах не было ни боли, ни гнева; ни единого выкрика или победного вопля не сорвалось с их губ. Они пришли из Аннуина, как из могилы; их предназначением было нести смерть; они были безжалостны и бесстрастны, как их безжизненные лица.

Под ударами стенобитного орудия ворота застонали и задрожали тяжелые створки. Массивные петли ослабли, эхо ударов дрожью прокатилось по крепости. Ворота Каер Датил пошатнулись и рухнули. Зажатые между двумя рядами воинов Придери, Сыновья Дон тщетно пытались пробиться к крепости. Рыдая от бессильной ярости, Тарен видел, как Дети Котла беспрепятственно вошли в проломленные ворота.

Перед ними стоял Верховный король Мат. Он был облачен в цвета Королевского Дома, опоясан звеньями золотой цепи, на голове его сияла Золотая Корона Дон. Белый, тонкой шерсти плащ скорбно окутывал его высокую фигуру, словно могильный саван. Его иссохшая рука сжимала обнаженный меч.

Бессмертные воины Аннуина остановились, словно что-то смутно припоминая. Но лишь мгновение длилось их замешательство, и они двинулись вперед. Поле битвы теперь было безмолвно. Благоговейная тишина воцарилась среди воинов Придери. Верховный король не шевельнулся и тогда, когда Дети Котла подошли вплотную. Без страха глядя на мертвых воинов, он гордо, с величаво поднятой головой, вознес свой меч и слабыми старческими руками обрушил его на голову бледного врага. Воин отбил удар и с размаха рубанул старика. Король Мат зашатался и упал на одно колено. Безмолвные воины двинулись дальше, разя защитников крепости. Тарен закрыл лицо руками и в слезах отвернулся, когда Мат, сын Матонви, упал, а Дети Котла железными башмаками прошли по его безжизненному телу. За дальними холмами раскатился звук охотничьего рога, и громадная тень, казалось, закрыла небо над крепостью.

Следом за Детьми Котла через взломанные ворота вступили воины Придери. Другая часть его армии теснила остатки армии Гвидиона в горы, рассеивая их среди заснеженных лощин. Из Каер Датил послышались новые удары тарана, крушащего стены. Языки пламени взвились над Тронным залом, над Залом Знаний, а над Средней Башней уже реял и бился на ветру багряный сокол Придери.

Рядом с ним, закрывая садящееся солнце, расправлялось черное знамя Арауна, короля Аннуина.

Каер Датил пал.

Глава двенадцатая Багровые Земли

Всю ночь продолжались разрушения, и к утру Каер Датил лежал в руинах. Языки пламени плясали там, где недавно высились величественные здания. Тяжелые мечи и топоры Детей Котла свалили лиственничную рощу подле курганов славы. В алых рассветных лучах поверженные стены как будто истекали кровью.