Верховный правитель. Часть 1

Возьмите, к примеру, Большой театр в Москве. Когда-то наш балет гремел по всему миру. Имена выдающихся артистов были у всех на слуху. А кто теперь сможет назвать имена нескольких танцовщиков Большого театра? Пожалуй, кроме Николая Цискаридзе, никого и не вспомнишь. Да и сам театр, который был парадной частью государства, стал другим. Сколько лет ушло на его реставрацию, сколько денег… И во что его превратили! Вместо прежней лепнины появилась пластмасса или папье-маше, даже бронзовые канделябры и дверные ручки исчезли. Пропал дубовый паркет, в коридорах теперь положили кафель, по которому в мокрую погоду ноги будут разъезжаться. Репетиционные залы стали неудобными. В некоторых даже невозможно поднять балерину, так как она может удариться о потолок. Всё это говорит о том, что создавали это люди, далёкие от искусства.

– Разрушаются культурные и социальные связи между людьми. Мы ведь ощущаем это на себе. Вы вспомните, как часто наши друзья собирались большой компанией, праздновали дни рождения, все вместе ходили в кино. И это передавалось нашим детям, они тоже часто встречались с товарищами. Но в нас это впитывалось десятилетиями, про них же этого не скажешь. Наступили новые времена, и они уже редко ходят в гости, сидят по своим норам.

– Этот метод далеко не нов, – добавил Аркадий. – В своё время ещё Наполеон говорил: «Дайте мне на выбор сто тысяч штыков или пять газет, и я выберу газеты!».

– Но во времена Наполеона не было телевидения. Кроме того, беда в том, что сейчас и газеты гораздо меньше читают. В советские времена в Москве по утрам выстраивались очереди у киосков Союзпечати. Люди ехали на работу в метро и по дороге знакомились с новостями. А теперь что можно узнать из СМИ? Где какая авария произошла, кто с кем разводится, сошёлся, забеременел. Сейчас больше детективами в метро развлекаются. И не потому, что жутко интересно. Просто время в дороге чем-то занять надо. Но вкус так, исподволь, и портится.

– А вы знаете, кто это чтиво пишет? Думаете, что сами раскрученные авторы? Ничего подобного. Теперь за них это делают «литературные негры». Я знаю, конечно, что литературное рабство существовало давно. Его услугами пользовался, к примеру, ещё Александр Дюма-отец. По объективным причинам под чужими именами выходили произведения Александра Галича, Юлия Даниэля. Я уж не говорю о том, что за Брежнева его мемуары писала целая литературная группа.

Но массовое литературное рабство появилось у нас с 1990‑х годов, когда выпускники филологических факультетов мыкались в поисках работы. И теперь в интернете можно найти много объявлений о предоставлении интеллектуальных рабов. А что делать? «Нераскрученным» писателям тоже жить надо. Чтобы у нас создавалась хорошая литература, авторам помогать надо. В США, например, им предоставляют преподавательские кафедры в учебных заведениях, квартиры с льготной оплатой. Во Франции они освобождаются от многих налогов. У нас же они ради заработка вынуждены идти в литературное рабство и писать то, что выгодно продаётся.

– И вы обратите внимание, какими тиражами выпускается детективное чтиво и какими – настоящая литература. А в советское время не только пропагандистская литература издавалась, но и у писателей были миллионные тиражи. При этом хорошую книгу ещё трудно было купить. Книготорги распределяли их в первую очередь среди партийных и советских работников. Только потом остатки могли попасть на прилавок. Теперь же любой прежний дефицит лежит на прилавке, и мало кто эти книги сейчас покупает. Перестают читать люди.

– На то есть объективные причины. Те, кто раньше читал, теперь в большинстве своём пенсионеры. У многих из них теперь денег нет на книги. У других теперь времени на чтение нет, потому что приходится много работать. На Западе, кстати, читают ещё меньше. Это мировой процесс. В старые времена читали мало из-за неграмотности. Думаете, у Пушкина было много читателей? Потом настало время поголовной грамотности, появились дешёвые книги. Теперь же пришла эра телевидения и интернета. Но высокая литература осталась на бумаге, хотя её становится всё меньше. Серьёзное произведение не выдерживает конкуренции с коммерческим романом. Литагенты и редакторы не ищут сейчас литературные дарования. Они ищут авторов, на которых можно сделать деньги. Это теперь такой же бизнес. Теперь имеет значение не только содержание книги, но и её формат. Никто не будет издавать книгу, которая по формату и жанру непригодна для чтения в общественном транспорте. К тому же книги у нас стали совсем не дешёвыми, далеко не всем доступными. Толстые журналы читают всего несколько тысяч человек. И в киосках их теперь не продают: нет спроса. В результате у нас вырастают целые поколения, не знакомые с классической литературой. А ведь человек через литературу познаёт не только внешний мир, но и самого себя.