Верховный правитель. Часть 2

Цепляев любил в свободное время с ним беседовать, как с человеком своего уровня развития. Для тех осуждённых, кто не имел среднего образования и хотел учиться, в колонии была своя школа. В каждом отряде стоял телевизор. Так что заключённым было чем заняться после работы. С работой у Цепляева поначалу тоже было всё хорошо. С технологией производства он разобрался быстро. Рабочие в цехе вроде работали нормально. Но потом вдруг в цехе начались неприятности. Цех перестал выполнять план. Вроде бы все работают, а нужного количества двигателей не выходит.

Потом вдруг пошёл массовый брак. Цепляев проверял каждый участок, каждое рабочее место. Оборудование было в порядке. А в собранных двигателях то оказывался обрыв, то пробой изоляции. Чувствовалось, что происходит какой-то саботаж, но причины начальство не могло понять.

Исправить положение удалось непривычным для Цепляева путём. В колонию попал немолодой пахан с длинной бородой. Он как-то подошёл к Цепляеву и говорит:

– Хочешь, чтобы у тебя в цехе был порядок?

– Конечно, хочу.

– Тогда сведи меня с начальником колонии.

Начальнику колонии пахан заявил, что берётся навести порядок на производстве при условии, что самому ему будет разрешено не работать. Начальник колонии был человек опытный, знал тюремные законы, нравы заключённых. Да и выхода у него не было. С него всё время план спрашивало начальство и продукцию потребители. В общем, начальник колонии согласился на условия пахана.

Кликуха у этого мужика была Гвоздь. Может быть, потому, что фамилия у него была Гвоздев. А может быть, дело было в другом. Про него рассказывали, что когда в его банде был обнаружен крысятник, он прибил гвоздями руки этого крысятника к столу. Чтоб не воровал у своих и другим чтоб неповадно было. А однажды в драке со своим противником пригвоздил его горло ножом к дереву. Поговаривали, что и теперь у него в бороде спрятан нож.

Как бы то ни было, но условия обеими сторонами были выполнены. Брак в продукции прекратился так же неожиданно, как и появился. Дневную норму начали выполнять все участки. Жизнь колонии вошла в обычное русло. А Гвоздь был предоставлен сам себе. Но это не значит, что он целыми днями валялся на кровати. У него всё время были какие-то свои дела. К нему периодически приходил кто-нибудь из заключённых, они о чём-то беседовали. Гвоздь был в курсе всей жизни в колонии, при необходимости вносил в неё кое-какие коррективы. Иногда в руках Гвоздя появлялась какая-нибудь книжка.

Цепляев, увидев первый раз Гвоздя с книжкой, был очень удивлён:

– Ты что, читать любишь?

– Смотря что читать. Если не лабуда или агитка какая, а умная вещь, то и почитать интересно. А почему это тебя удивляет? Думаешь, что я прямо родился бандитом? Так ты ошибаешься. Детство моё мало чем отличалось от других. И в школе неплохо учился и родителям помогал.

– Так что же случилось потом?

Гвоздь не спеша закурил сигарету и на некоторое время задумался. Видно, нахлынули на него воспоминания прошлого.

– Что было потом, спрашиваешь? Обычная история тех времён. Отец вернулся с войны без одной ноги, работал в артели инвалидов. Зарплаты, что он приносил домой, на жизнь не хватало. Но он был мастер на все руки. Стал по вечерам шить хорошую обувь. На неё всегда был спрос. Это было нам хорошим подспорьем. Я у него тоже понемногу мастерству научился.

Потом отца начали беспокоить старые раны, его положили в больницу. Настал момент, когда в доме нечего было есть. Тогда я нашёл у отца несколько заготовок, сам сшил из них туфли и в воскресенье понёс их в сумке на барахолку. В этом и была моя ошибка. Если бы выходил с одной парой туфель, то можно было бы сказать, что кто-то из родных купил, но ему размер или фасон не подошёл. Но когда меня задержали с несколькими парами обуви, то эта легенда уже не проходила. Меня обвинили в спекуляции и отправили в детскую колонию. Ты ведь, кажется, с Урала. У вас там в Челябинской области есть посёлок Атлян, а в нём детская колония.

– Знаю я это место. Мимо посёлка по трассе сотни раз проезжал. И о колонии немного слышал.

– Вот в этой колонии мне и пришлось биться за выживание. Опасность исходила и от старших пацанов, и от надзирателей. Много раз мне от них доставалось. Для защиты я всегда носил с собой большой гвоздь. Вот один раз я своему обидчику горло им и проткнул. А потом началась такая взрослая жизнь с разборками и кровью, что тебе лучше о ней не знать… А любовь к хорошим книгам у меня вот осталась…

Постепенно отношения между Цепляевым и Гвоздём становились более приятельскими, иногда беседовали «за жизнь». А судя по телевизионным новостям, жизнь в стране начала меняться. Появились такие слова, как «ускорение», «перестройка». Была разрешена деятельность кооперативов.

– Ты видишь, Гвоздь, те туфли, за которые тебя тогда первый раз посадили, теперь изготавливать и продавать можно свободно!