Вернадский

Однажды в деревне решил перебороть свой страх. Вышел в сад, стал на перекрестке дорожек и, собравшись с духом, начал твердить то заклинание для вызывания черта, которому его научили. И вдруг что-то зашевелилось в кустах. В ужасе он хотел бежать, но пересилил себя и тут увидел в лунном свете, что на дорожку выпрыгнула большая лягушка. Он с облегчением бросился ее ловить, и неудавшийся черт еще долго жил у него в комнате. «Это была сильная работа», — вспоминал потом.

Воображение вещь хорошая, но в детстве оно часто отвлекало отдела. В 1-й Харьковской гимназии, где он начал учиться в 1873 году, успехами не блистал, особенным прилежанием не отличался и среди первых учеников не числился. «Хотя я читал очень много, но учиться не любил, хотя по сравнению с сестрами в семье считался очень трудолюбивым; и действительно, я сидел над книгой, точно готовясь учиться, а фантазия моя в это время витала Бог знает где, или я читал дальше то, что не надо»⁸.

Рок продолжал преследовать семейство. Наследственная болезнь не миновала Николая. Талантливый юноша, только что окончивший Харьковский университет, умер от болезни почек в 1874 году, двадцати одного года от роду.

Одиннадцатилетний Володя потрясен смертью близкого и любимого человека. Он впервые сталкивается с тайной исчезновения того, кто вчера был еще жив, пытается осмыслить ее и начинает вести записи. Озаглавил их «Мои заметки и воспоминания 1874 года». Высказывает, надо сказать, вполне самостоятельное суждение: «Теперь явились люди, которые выдают себя за беседующих с душами умерших людей, и многие легковерные верят им, почему? — не только по одному легковерию, но и по горю, так как ему кажется, что он видит милые его сердцу исчезнувшие лица. Горько и страшно становится, когда видишь, что брата или какого-нибудь другого близкого родного опускают в сырую холодную могилу. Он потерян навсегда.

Да, есть две вещи, которые нелегко перенести, — горе, постигшее семейство, и потерю отечества»⁹.

Последнее замечание возникло потому, что Вернадские выехали за границу. Володя попал в Европу второй раз, но из первой поездки мало что запомнил. Теперь они ехали в Германию, Швейцарию и Италию. Ехали, чтобы справиться с горем. Путешествовали в «старинном духе» — с детьми, с их боннами и большим количеством багажа.

В Венеции запомнились голуби на площади Святого Марка. Анна Петровна не могла поверить, что в городе нет мостовых, и все требовала извозчика, не желая ехать по воде. В Швейцарии большое впечатление произвели белые горы, а в Дрездене — картинная галерея.

* * *

Путешествие не очень помогло. Что-то надломилось во всей харьковской жизни со смертью Николая. Должность тяготила Ивана Васильевича, его тянуло в столицу, к покинутому им общественному поприщу. В 1876 году он вышел в отставку и семья возвратилась в Петербург.

Расставшись с Харьковом, где оставались могила Коли, малороссийская природа, гоголевские деревенские типы, попрощался Володя с безмятежным детством и его фантазиями.

Вернадские сняли квартиру на третьем этаже типичного петербургского дома по улице Надеждинской. Одним своим концом она выходила на Невский проспект. Туда и направлялся каждый день мальчик в очках и в форме 1-й Петербургской гимназии. (При поступлении в гимназию обнаружилась близорукость, оставшаяся на всю жизнь.) Гимназист пересекал Невский и по шумной Владимирской улице мимо монументальной церкви выходил к площади, называвшейся Пять Углов, и затем сворачивал на Ивановскую улицу (теперь Социалистическая). Тут и стояло основательное, казенного вида здание гимназии.

Никаких светлых воспоминаний в душе Володи Вернадского она не оставила. Да и оценками, особенно первое время, мальчик не выделялся. Вот запись в его дневнике от 18 сентября 1877 года: «Отец все время на меня сердится из-за этой проклятой двойки. Затем перестал сердиться. Добрый папун! Да, мое положение вовсе не так худо: 3 с греческого, 4 с немецкого, 4 с французского, 3 с русского и т. д.»¹⁰.

Умственные интересы удовлетворялись не в школе, а в чтении, в беседах с отцом и с его гостями. С отцом складывалась настоящая душевная близость, какой не было с матерью. В детском дневнике есть обиды на мать и сестер, от которых он терпел насмешки и осуждения, и слова горячей привязанности к отцу, который если даже и порицал, то всегда справедливо. Когда Володя перешел в последний класс, Иван Васильевич предложил выбор: перейти из гимназии после ее окончания в лицей или в университет. Александровский лицей готовил высших чиновников, государственную элиту России. Поступить в него было непросто, но Иван Васильевич, как бывший профессор, имел льготу для сына. Однако карьера государственного служащего Володю не привлекала. Нет, только университет, только наука. По стопам отца. Звание профессора в семье свято.