Читаем Вернадский. Дневники 1917-1921. полностью

Был сегодня в Совете иссл[едования] Куб[анского] кр[ая] 52, где осматривал работу и материал Вас. Ник. Робинсона по изучению каменного угля Кубанского края. Робинсон работал в Геол[огическом] музее Академии еще при Чернышеве через В.И. Воробьева, местного екатеринодарца. В 1916 г. он вместе с Никшичем нашли [на Кубани] камен[ный] уголь в тех же каменноуг[ольных] слоях, как и донецкий. Помню то впечатление, какое сделало это открытие. Это один из тех крупных результатов, подобно новгородским бокситам, забайкальск[им] висм[утовым] рудам и т. д., которые дала нам научная работа после 1915 в эпоху изучения произв[одительных] сил страны. В 1917 и 1919 году Робинсон продолжал эту работу на месте, оставшись здесь, когда началась революция. Сделано много. Чрезвычайно интересны новые оолитов[ые] желтые руды— думаю, юрские (м[ожет] б[ыть], триас) вблизи прилабинских каменноугольных отложении. Огромное будущее этому делу. И здесь вижу, что начатая работа не прерывается и развертывается. Как только восстановится спокойствие, все это расцветет.

Сам Совет – Вольная Академия – интересное, свободное, энергичное исследовательское учреждение. Они успели издать ряд изданий, больше, м[ожет] б[ыть ], всех других за это страшное время. Сейчас их стеснили реквизицией помещений – но с 1 января обещает новое кубанское правительство дать средства. Это живое учреждение, во главе агроном Протопопов, с которым я вчера познакомился, ученик Самойлова. Они собрали и большую библиотеку. Очень важно то, что научная работа ведется в тесной связи с практическими приложениями.

Кончил Щербину: «Куб[анское] войско, I ч.» Вчера и сегодня читал Майкова «Два Мира» 53. Щ[ербина] говорит, что I том его книги хотели сжечь за характеристику Головатого. Потребовалось разрешение Николая 54. Книга путаная, но есть интересные данные. К сожалению, все это изложено несистематично и нельзя отличить новых данных от полученных из вторых рук.

Тимош[енко] видел приехавших из Ростова. Там совсем паника. Деникин в Батайске. Врангель здесь собирает конницу. Битву думают дать около Ростова – между Ростовом и Таганрогом. Бегут, чуть не пешком...

6.I.[1]920

24.ХII.[1]919

Мысль невольно обращается к будущему. Решаюсь уезжать в Новорос[сийск]. Думал ехать через Темрюк – Тамань, но рискую застрять в Тамани. Но смогу ли выехать через Новороссийск? Идет катастрофа, или же большевики будут остановлены и волна пойдет обратно? Могут быть оба варианта. Как-то мало верится в государственные черты и творчество деятелей ДА. Серые люди из серых. В этом отношении большевики ярче55.

Мысль об эмиграции крепнет, но после разговора в Ростове с Орловым считаю невозможным не испробовать всех путей остаться в России. На днях написал Медведеву, сегодня Танфильеву – м[ожет] б[ыть], удастся устроиться в Новороссийском унив[ерситете]? Неясно мне, что дадут мои заграничные хлопоты — письма Славику, Морозевичу, Гроту (посланные через Демидова), Лакруа (через Панину), Рысса для Болгарии. Я совершенно неясно представляю свой научный вес на Западе. Все главное печаталось по-русски. Но больше всего хочется иметь возможность научной работы.

Начал писать записку вчера: «О задачах геох[имического] исслед[ования] Азов[ского] моря».

Читал «Два мира» и «Песнь о походе Игор[я]» Майкова, Kofoid Biolog[ical] Stations of Europe (1910).

Утро. 8.I.[1]920

26.XII.[1]919

Вчера утром у Щербины. Дал мне рекомендацию в Новороссийск. Уверяет, что Сушкова не стоит видеть, что сам будет проводить наше исследование (Аз[овское] м[оре]).

Здесь совсем мало знают, что делается на фронте. Ширятся предположения, переходящие уже в молву, что казаки будут самостоятельно строить правительство, и что ДА отойдет совсем на второй план. Деникин останется только главнокомандующим. По-видимому, образуется здесь самостоятельный центр, который будет обрастать.

Многие говорит, что это более правильный путь, чем тот, которым шла ДА. Нагорский рассказывал мне, что он считает здоровыми части казачьи, хотел присоединения Черкес[ской] обл. к Кубани, и только успехи ДА заставили его извериться в этом пути. Путь медленный, но верный. Щербина в конструкции власти указывал на образование общей Думы при власти – законодательной, а затем новые губерния и т. д. входят туда как равноправные. ДА уходит в своем управлении в Крым. М[ожет] б[ыть], правильно идти от автономии губернии.

Вчера Георг. Нил. Пио-Ульский выдвинул мысль об отъезде в Сербию целой группы профессоров для образ[ования] политехн[икума]. Ст. Прок. [Тимошенко] весь проникнут этой мыслью.

Много разговоров о жив[ом] вещ[естве] с Фед. Вас. [Андерсоном], Серг. Григ. Крыжановским, Евг. Анисим. Пановым (химик), Дм. Валент. Касатским. Я опять увлекся. Андерсон берет на себя организацию сборов здесь, и об этом я много говорил с Крыжан[овским]. С. Г. Крыжановский очень живой молодой зоолог, ученик Северцова, один из питомцев Андерсона. Я думаю, что здесь можно организовать серьезный сбор материалов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное