Читаем Вернадский. Дневники 1917-1921. полностью

Может быть, он прав? Общая Дума. Мил[юков] считает, что и вторая палата, Вас[иленко] ставит в таком случае поправку американского типа – Верховный суд. Помню, как эта мысль занимала Кокошкина еще в 1905 году. Вот когда он был бы так нужен... М[илюков] указывал на трудности в смысле Украины – Баварии: войско (В[асиленко] указывал, что пока оно не организовано здесь, этот вопрос легко решить) и финансы (В[асиленко] считает, что то может быть решено без затруд[нений]). М[илюков] потом говорил Нат[аше], что он доволен, надо быстро действовать; не нравится Киев как центр; надо торговаться.

По словам Вас[иленко], во всем Мин[истерстве] только Лизогуб и отчасти Рагоза политически понимающие люди.

Сегодня длинный разговор в Министерстве по поводу проектов (Кам[енец]-Под[ольский], Укр[аинский] и т. д.)168 с Феокт. Петр. Сушицким. У них полное незнание законодат[ельной] техники. С[ушицкий] не глуп. Удивительно, как Киев полон сплетен и каждый шаг полон политиканства.

Работал над жив[ым] вещ[еством]. [Читал] Walther, Грушевский, VI.

Сегодня прочел ряд документов интер[есных]: все большевистские о Ком[иссии] произв[одительных] сил. Очень интересно, широко. Удивительно, как последствия иногда превышают задания, хотя они у меня были очень широкие и при начале организации Ком[иссии]. Прочел Тутк[овского] о музее (интер[есно]) и университетском проф[союзном] съезде в Киеве 169.

6/19.VI.[1]918

Вчера работал над жив[ым] вещ[еством]. Подвигается медленно и как-то все больше и больше расширяется и сама тема, и появляются все новые вопросы. Как-то иногда берет некоторое смущение – не даю ли я материал, по существу, известный и который должен показаться специалистам слабо обработанным. Кончил III(2) том Handb[uch] d[er] Biochemie d. Th., изд. Oppenheimer 170. Читал Walther, Грушевский, VI, Знаменский о долгоносике (1914) 171.

По делам Комиссии. Ужасная канитель и путаница в Мин[истерстве] н[ародного] пр[освещения].

Был С. Тимошенко. Он оказался совсем не украинцем по настроению, а человеком русской культуры. С ним о значении техники для науки. Я думаю, я найду в нем поддержку для развития тех[нического] отдела Акад[емии] н[аук].

Ужасающая жара и трудно работать. Заходил Гинзбург. С ним о его работе. Делает учет произв[одительyых] сил (рудных) Украины.

Разговор с Василенко. Сейчас очень трудный вопрос о митрополите Антонии. Два течения – Готман и Зиньковский, решительные меры непризнания. Васил[енко] указывал, что это явно окончится поражением, т.к. нельзя выдержать. Он выставляет вопрос о создании Синода и наряду с Киевск[им] – Всеукраинск[ого] митрополита. Сов[ет] Министров] разделился, и Лизогуб не решился дать свой голос 172.

Лизогуб говорил в Сов[ете] М[инистров], что намеки вроде разговора Василенко были ему сделаны недели две назад на обеде у Эйхгорна. В[асиленко] не излагал своих разговоров в С[овете] М[инистров], т. к. там присутствуют безответственные тов[арищи] мин[истра]: об этом он сказал Лизогубу. Вчера он вошел в сношение с Гаазе. Сегодня в 4 часа свидание у него с Гаазе. Мумм и Гренер после обеда у Э[йхгорна] спешно выехали на короткое время в Берлин.

Написал письмо Сергею. Письмо от Палладина, пересланное из Полтавы. Он не получил еще письма от мин[истра]! Послал телегр[амму] Багалею о задержке Комиссии. Украинцы ведут все время мелкую фальшивую игру. Сегодня статьи в «Раде» Никовского173. Наук[ове] тов[ариство] решило вместо двух прислать 4 представителей. Новое затруднение.

Сегодня разговор с Огниенко, Сушицким и Личк[овым]. Дело о Камен[ец]-Подольском [университете], по существу, не разработано. Укр[аинцы] настаивают (и я иду) на постановке вопроса об Украинск[ом] Киев[ском] Унив[ерситете] как державном. Очень сложный вопрос, который уже запутался в одной комиссии.

7/20.VI.[1]918

Сегодня утром Вас[иленко] рассказывал о своем разговоре с Гаазе. Неясно – Гаазе – принц Гессенский или нет. Некоторые министры (Гутник) отрицают это (со слов Палтова?). Сперва Василенко узнал, что будто бы Гаазе уехал и потому он с ним вчера днем видеться не мог. По вечером, когда он пришел в Сов[ет] мин[истров], к нему подошел адъют[ант] гетмана и сказал, что Г[аазе] в саду у гетмана и хочет его видеть. Будто бы Г[аазе] уезжал с Эйхгорном.

10/23.VI.[1]918. Воскресенье

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное