Верная

Это лето для Шелби было счастливое. По понедельникам они вечером проводили время у Харпера в офисе. У нее дома он готовил китайскую еду. Секс с ним был великолепен, после этого у Шелби не оставалось никаких сил и ни одной мысли в голове.

Харпер рассказал ей, что женат, но они несчастливы и скоро разведутся. На самом деле это даже не настоящий брак. Харпер успел уверить Шелби, что она не имеет никакого отношения к их разрыву с женой: он был несчастлив с ней восемь лет, а знакомы они целых десять. Харпер объяснил Шелби, что они с женой не подходили друг другу с самого начала: она всегда жила за его счет, и крах их отношений – лишь вопрос времени.

Однако время – единственное, чего ему не хватало, когда он встречался с Шелби. Поэтому она брала от него, что могла. Это было совершенно не похоже на сомнительные похождения ее отца. В отличие от родителей Шелби, которые прожили в браке почти тридцать лет, Харпер не любит свою жену. Он был без ума от Шелби. Когда он признался ей в этом, Шелби пообещала себе, что избавит его от жизни без любви.

Шелби нравилось встречаться с ним по понедельникам в ветеринарной клинике. Она все больше убеждалась, что работа с животными – это ее карьера и призвание. Шелби уже помогала однажды на приеме Харперу. Возясь с больными зверями-пациентами, они в перерывах находили время, чтобы целоваться. Позднее Харпер позволил ей присутствовать на хирургических операциях: она никогда не чувствовала себя раньше настолько живой и вовлеченной в процесс.

– Ты меня удивляешь, – сказал ей Харпер после того, как она в первый раз присутствовала в операционной, наблюдая за его работой. То была простая процедура – удаление опухоли у старого бассета. Шелби это событие показалось прекрасным: собака, избавленная от боли, яркая кровь, тишина в операционной. – Некоторые в первый раз падают в обморок, большинство испытывают головокружение, все вздрагивают от испуга, но только не ты!

– А мне все это понравилось, – сказала Шелби.

– Понравилось?!

Шелби пожала плечами:

– Как может не нравиться чудо?

Время, проведенное с Харпером, летело быстро, как всегда бывает в лучшие часы жизни человека. Шелби знала, что становится другой в последние месяцы. Ее волосы отросли уже до подбородка и слегка завивались, выглядела она шикарно, несмотря на поношенную одежду. Она уже не такая тощая, как в ту пору, когда состояла из одних углов и боли. Шелби начала изредка пользоваться блеском для губ и подводить глаза черным карандашом. Теперь, когда Харпер говорил ей, что она красива, Шелби начинала верить ему.

Самый лучший день для нее – это когда Харпер отвез ее на взятой в аренду машине на Джонс-Бич, где они плавали в соленых волнах и загорали на солнце с тысячами других пляжников. Она чувствовала, что живет, и часто думала, любит ли Харпера. Шелби знала, что ее сердце бьется учащенно, когда она с ним. Иногда, когда она бывала в постели с возлюбленным, в ее сознании возникал образ Бена, и Шелби непроизвольно говорила Харперу: «Извини». Тот смеялся и шутил, что она самая вежливая девушка в его жизни. Иногда она видела Бена во сне: тот сидел рядом с ней на краешке кровати и спрашивал: «Ну что, глупышка? Все еще скучаешь по мне?»

Мать Шелби то и дело интересовалась, когда дочь познакомит своих родителей с Харпером, и она всякий раз отвечала: «Скоро». Но Харпер всегда был занят. Кажется, у него оставалось все меньше и меньше времени для Шелби.

– Он совсем как твой отец, – сказала Сью дочери, когда та приехала навестить родителей. – Всегда работает. – Сью угостила Шелби шоколадом и вручила ей почтовую открытку. – Получена на прошлой неделе.

На этот раз была чернилами нарисована коробка, в которой что-то лежало, и пристально глядящие глаза. Шелби перевернула открытку. «Спаси что-то». Она не могла оторвать взгляда от коробки. Что это смотрит на нее?

– Ты видела, как он оставлял открытку?

– Он приходит ночью, – сказала Сью. – Думаю, не хочет беспокоить меня.

Шелби рассмеялась.

– Зато ему нравится докучать мне.

– Не думаю, что именно это ему нужно.

– Тогда что?

Шелби пробежала пальцами по рисунку. Внутри коробки – маленькие зверьки. Грустные глаза. Лисьи мордочки.

– Думаю, он желает тебе всего самого лучшего, – сказала Шелби мать.

* * *

Лето прошло так же быстро, как наступило. Дни стали прохладные, наполненные ярким, оранжевым светом. При восходе солнца над асфальтом мерцали цветовые блики. Шелби обычно выгуливала собак вдоль реки, проходя с ними до пяти миль в выходные дни. Но сегодня она отправилась на такси в сторону Центрального парка. Не так-то легко найти водителя, готового назначить плату за проезд с собаками, особенно такой, как большая пиренейская, но одна машина наконец остановилась. Шофер проявил интерес к Пабло.

– Никогда не видел такого пса, – сказал он Шелби, когда она загоняла собак на заднее сиденье такси. – Думал, это полярный медведь.

– Эту породу используют для поиска людей во Французских Альпах, – объяснила Шелби. – Это собаки-спасатели.