Верная

Шелби обдумала ударную первую фразу, но когда она увидела залитое слезами лицо Жасмин, просто обняла девушку и прижала к себе.

– Я ненавижу свою мать, – выпалила Жасмин.

Хорошенькое начало. Собаки в восторге, что у них появилась компания, особенно Блинки, которого Жасмин всегда воспринимала как уродливого, вызывающего страх пса.

– О, Блинки! – сказала Жасмин, словно это единственное существо на свете, способное понять ее. Девушка спрятала лицо в его мех и горько зарыдала.

– Ты, наверно, проголодалась. У меня есть китайское печенье, – сказала Шелби.

Оно у нее всегда наготове. Она хранит печенье с непрочитанными предсказаниями судьбы в пластиковом контейнере на кухонной стойке, за тостером.

– Почему ты их не ешь? – спросила Жасмин.

– Никто не должен знать своего будущего. А вдруг оно ужасно?

– А если наоборот – замечательно?

– Как жизнь на Лонг-Айленде? – пошутила Шелби.

Жасмин со стоном бросилась на диван. Шелби тем временем разогрела брокколи с черным бобовым соусом и курятину «Генерал Цо».

– Не знаю, смогу ли я сейчас есть, – сказала Жасмин, когда Шелби принесла тарелки.

Шелби принялась есть из своей. Как она докатилась до того, что взяла на себя ответственность за чужого ребенка?

– Таксист был такой противный, – рассказала Жасмин. – Сказал, что, если мне негде ночевать, я могу остаться с ним. Меня чуть не вырвало.

Все же она приступила к еде, сначала соблюдая этикет, а потом жадно, словно всерьез проголодалась.

– У вас есть соевый соус?

Шелби достала ей соус и осторожно начала дискуссию.

– Позволь мне угадать. Ты ненавидишь Лонг-Айленд.

– Вы ведь пытались там жить.

– Да, до девятнадцати лет. Но в конце концов поступила по-своему.

Они обе рассмеялись, но Жасмин никак не могла остановиться. Ее смех становился истерическим. Шелби почувствовала, что он вот-вот перейдет в рыдания. Так и произошло.

– У меня своя жизнь, – всхлипнула Жасмин. – Друзья.

– Этот твой противный ухажер?

– Не надо так про Маркуса. Он любит меня.

– Любовь для тех, кто старше, – сказала Шелби.

– Когда столько лет, как вам?

– Я не эксперт в вопросах любви, – призналась Шелби. – Учись на моих ошибках.

– Моя мама считает себя таким экспертом. Она думает, что правит миром.

– Мне неприятно говорить это, но она действительно правит твоим миром. Ты найдешь новых друзей на Лонг-Айленде.

– О да, конечно. Вы теперь говорите в точности как она.

Ошибка. Шелби пробует новую тактику. Лучше всего у нее получается роль умудренной опытом сестры плохой девчонки.

– Как ты не понимаешь? Ты станешь новой горячей штучкой – девушкой, с которой все захотят встречаться. Людям надоедают привычные друзья, и ты будешь королевой Жасмин из Куинса. Встретишь других парней, намного лучше нынешнего.

– Ха-ха, – сказала Жасмин, но Шелби видит по выражению лица, что ее настроение меняется.

– Спорим на сотню баксов, что тебя пригласят на свидание в первый же день в новой школе?

Жасмин принялась за еду всерьез. Шелби принесла с кухни две бутылки диетической кока-колы. Квартира так мала, что сидящий на диване видит каждый дюйм пространства, включая кухню и спальный альков, полностью занятый кроватью Шелби.

– Мы можем сходить в Pier 1 и купить потрясающие вещи для твоей новой комнаты. Красные шелковые шторы, например.

– Я больше люблю голубые, – сказала Жасмин. – Цвета морской волны.

Шелби старалась не улыбаться. Она, кажется, поймала Жасмин на крючок шопотерапии.

– Около вашего дома огромный торговый центр «Зеленые просторы».

Сама Шелби ненавидела хождение по магазинам. Большинство вещей в ее квартире – выброшенное кем-то старье: диван принадлежал бывшим соседям, не платившим за квартиру, стол и стулья – двоюродной бабушке Бена Минка. Правда, она приобрела коврик в Pier 1, но только потому, что там была восьмидесятипроцентная скидка, а белый ворсистый коврик идеально подходил для собачьей шерсти.

– А вы пойдете со мной по магазинам? – поинтересовалась Жасмин. – Моя мама любит все сравнивать.

Шелби принесла еще одно стеганое одеяло и несколько простыней, чтобы постелить на диване. Нужно будет привязать поводок Пабло к столу в другой комнате, чтобы он не пытался улечься рядом с Жасмин посреди ночи.

– Благодарю за понимание. – Жасмин крепко обняла Шелби.

Дочка Маравелль была по-прежнему несмышленой девчонкой, хоть и выглядела как взрослая женщина. Рост Жасмин пять футов семь дюймов, у нее идеальная кожа светло-коричневого цвета, высокие скулы. Возможно, она будет только рада избавиться от своего окружения и ревнивого ухажера.

Шелби отправилась в ванную и включила воду до отказа, чтобы можно было поговорить с Маравелль, а Жасмин ничего не услышала бы.

– Почему, черт возьми, ты так долго не звонила? – Маравелль успела выпить целый кофейник, и нервы у нее были на пределе. – Передай-ка ей трубку. – Теперь, когда Маравелль знала, что дочь в безопасности, она могла дать волю своему гневу. – Собираюсь всыпать ей хорошенько.

– Я привезу ее утром, – прошептала Шелби.

– Не слышу тебя!

– Стараюсь, чтобы Жасмин не услышала мой разговор с тобой. Иначе она почувствует себя преданной.