Верни нашу дочь, бывший!

– Не самые лучшие – мягко сказано, – усмехается Шолохов, а мой взгляд прилипает к его губам, уголки которых приподнялись в подобии улыбки.

Как же сильно я любила эту улыбку раньше…

Наверное, так же, как ненавижу теперь.

– Усольцев мой главный конкурент, но тебе не стоит переживать. Мои люди подготовят тебе новые документы, в которых не будет штампов о браке и разводе. К счастью, мы не успели засветиться, как счастливая супружеская пара. О нашем браке никто не трепался в прессе, поэтому вряд ли Усольцев где-то видел твоё лицо. Ну а если он тебя узнает, то ты своё дело сможешь выполнить отлично – поплачешься ему в плечо, расскажешь, как бывший муж лишил тебя всего, растерзал твоё бедное несчастное сердце. Ты ведь именно так рассказываешь исход наших отношений подружкам?

Противно…

Больно…

Глаза щиплет, но я держусь.

Подружкам?

Шолохов отлично знает, что подружек у меня и не было никогда. О чём тогда речь? Пытается вытянуть, как я жила и справлялась всё это время без него?

Игнорирую его вопрос и отворачиваюсь в окно.

Я не хочу врать человеку и притворяться кем-то другим.

Не хочу скрываться и обманывать кого-то.

Наверное, было бы правильным заявиться к Усольцеву и потребовать, чтобы вернул мне дочь.

Где-то глубоко внутри ёкает – что, если Соня всё-таки не моя? Однако это сомнение быстро улетучивается, ведь она так сильно похожа на меня маленькую, да и родимое пятно… Или я просто цепляюсь за это пятно, как за спасительную соломинку?

Шолохов останавливает машину около огромного торгового центра. Раньше я с удовольствием выбиралась с бывшим мужем куда-то, а теперь не хочу находиться рядом с ним. Нет и малейшего желания выбирать вещи в его компании. Да и нужно ли мне наряжаться как кукла? В конце концов, если я буду напоминать модель, то Усольцев может с порога дать мне от ворот поворот.

– Шолохов, я не думаю, что это хорошая идея. Усольцеву нужна няня для ребёнка, а не любовница, – говорю, бросая мимолётный взгляд на бывшего. – К чему ты хочешь вырядить меня?

– Шолохов? – недоумевающим тоном переспрашивает мужчина, а потом противно хихикает. – Да, конечно… Теперь я для тебя Шолохов…

А что он ожидал?

Думал, что буду называть его любимым?

После всего, через что прошла по его милости?

– Ты в курсе, Никитина, что от няни ребёнка до любовницы его отца совсем недалеко?

Я вздрагиваю и передёргиваюсь, не веря в услышанное.

– Да, дорогая… Это будет особенным условием сделки, которую мы с тобой заключим: если ДНК тест не подтвердит, что девочка наша дочь, тебе придётся постараться, чтобы завоевать доверие Усольцева. Мне нужны будут кое-какие документы, которые ты добудешь из его дома любой ценой. Любой, Вероника. Поняла меня?

Я совсем не узнаю его…

Куда подевался тот мужчина, которого я отчаянно полюбила в своё время? Шолохов младший превратился в полную копию своего бездушного отца. Он боялся стать таким же, но теперь мог легко переплюнуть Андрея Юрьевича.

Не могу поверить, что бывший хочет подложить меня под своего конкурента, а потом мгновенно отрезвляюсь, вспомнив, как он кричал на меня, как обвинял в смерти ребёнка и том, чего я никогда не делала.

– Ты серьёзно хочешь подложить меня под миллиардера? – переспрашиваю, словно хочу оправдать бездушную сволочь, сидящую рядом.

– А ты думаешь, что я пожалею тебя? Или ты уже разуверилась в том, что девочка наша дочь? Ложиться в постель Усольцева придётся только в том случае, если ДНК окажется отрицательным.

Стискиваю зубы и спешно выхожу из машины.

У меня нет другого выхода.

Я должна согласиться на предложение бывшего мужа, потому что слишком многое зависит от него и от правды, скрываемой в доме властного и, если верить слухам, хладнокровного миллиардера Усольцева Виктора Дмитриевича.

Глава 2. Вероника

Стоя в полумраке душной гостиной, я смотрю в окно и пытаюсь мыслить позитивно, пусть ничего толком не получается, ведь про меня забыли. Усольцев передал через дворецкого, что забыл о встрече и постарается вернуться домой как можно быстрее, но прошло уже немало времени, а его всё нет. И это серьёзный человек? Мне даже чай не предложили, что было бы, как минимум, правилом хорошего тона. Конечно, мне этот чай даром не сдался, но мужчина словно испытывает меня, пытается проверить на прочность. Или просто хочет прогнать? Может, он решил, что я должна уйти сама? Ну какой человек в здравом уме будет сидеть и час ждать работодателя, который о нём «забыл»? Правильно… Люди ценят своё время. И если бы я искала работу, то уже давно бы ушла.

Ладони успели вспотеть за время ожидания. Икры на ногах жутко ноют от каблуков. Давненько я их не носила. Шолохов настоял на том, что я должна выглядеть идеально, заставить Усольцева с первого взгляда «захотеть меня». Фыркаю от последней мысли, которая противным чувством ползёт по венам. Я не продажная девка, в конце концов, чтобы вести себя таким образом.

Вздрогнув от детского смеха, медленно оборачиваюсь и застываю, потому что Виктор Дмитриевич входит с дочерью на руках.

Моей дочерью.