Вернись и полюби меня (ЛП)

Лили снова вспомнился Северус – как он слепо цеплялся за нее посреди того окаянного дома, и из него еле слышным потоком лились слова – признания, она точно знала… Лицо его исказилось от раскаяния и боли – это и впрямь было мучительно, угрызения совести преображались из эмоции в физическое ощущение, и если заклинание накладывалось с достаточной силой… если жертва чувствовала себя очень виноватой…

- Ничего, - отрывисто сказала она, благодаря все звезды на свете – как небесные, так и наколдованные – что эти люди не знали ее достаточно хорошо, чтобы распознать вранье. - Я просто тут стояла и ждала…

- Я о проклятии на том мальчике, - сердито отвечала целительница.

- Целительница Джетрис хочет сказать, - торопливо встрял очкастый, - что если ты можешь что-то рассказать нам об этом проклятии – хоть что-нибудь, что угодно…

- Я рассказала все, что знала, - солгала она со всей возможной убедительностью. Судя по лицу Джетрис, цена ее усилиям была не больше двух кнатов.

- Возможно, ты… что-нибудь вспомнила, - настаивал целитель. Его большие глаза с мольбой смотрели сквозь линзы. Они, конечно, догадались, что проклятие наложила она – разумеется, они догадались. О, Лили готова была рассказать им все детали, умолять, чтобы ей разрешили все исправить, но Сев выразился недвусмысленно – это было невозможно, слишком многое зависело от…

- Нечего мне вспоминать, потому что я ничего не знаю, - сказала она – на глаза наворачивались слезы.

- Иди за мной, - скомандовала Джетрис; голос ее звенел от злости. Она схватила Лили за руку и затащила в палату – вокруг больничной койки хлопотали трое, переговаривались невнятно и на повышенных тонах; от их голосов пространство вокруг словно съеживалось, вызывая легкую клаустрофобию. Палата была на двух человек, но одна из коек пустовала, а на второй лежал Северус…

Лили замерла, словно пришпиленная к месту. Когда его забирали целители, он уже задыхался, бился в конвульсиях, бормотал вполголоса – больше не цеплялся за нее, повторяя что-то шепотом, как это было в том полуразрушенном доме. Сейчас же он извивался и метался, тело его выгибалось дугой и рвалось вверх, пытаясь приподняться с кровати, к которой он был привязан – веревки опутывали запястья и тянулись по предплечьям. На глазах у Лили целитель наколдовал широкий ремень – тот с шипением обхватил Сева поперек груди и притянул назад, к матрасу; второй ремень зафиксировал ноги.

Северус будто пытался перекричать целую шумную комнату – так громко он говорил; бесконечный поток слов, череда преступлений, люди, которые умерли из-за его слов, его зелий, его заклинаний и придуманных им планов – она знала этих людей, она расслышала знакомые имена…

Один из целителей взмахнул палочкой и размашистым движением набросил на кровать бледную светящуюся сеть. Падая, она искрила и трещала – словно взорвавшийся фейерверк, а потом побледнела и исчезла – и Северус затих. Он продолжал метаться в своих путах, но совершенно беззвучно, и его затравленный и невидящий взгляд был устремлен в потолок, а губы все так же шевелились.

- О Боже, - прошептала Лили, чувствуя, как слезы ползут по щекам холодными щиплющими дорожками.

- Теперь ты видишь? - требовательно спросила целительница Джетрис; лицо ее побагровело от гнева. - Видишь, что происходит? Понимаешь, почему ты должна напрячь память и рассказать, что это было за проклятие?

- Тебе за это ничего не будет, - поспешно заверил Лили целитель в очках. - Мы лишь хотим ему помочь, и все, только чтобы ему стало лучше… все строго конфиденциально – верно, целительница Джетрис?

Судя по выражению лица его собеседницы, больше всего ей хотелось отправить Лили на больничную койку вместо Северуса, но она лишь рявкнула:

- Да, полная конфиденциальность, если расскажешь, что ты с ним сделала. Если же нет…

Лили не могла говорить; не могла посмотреть им в лицо; не могла отвести взгляд от Сева. Она зажала рот руками – по пальцам ее потекли слезы.

- Ты что, не понимаешь? - Джетрис едва не срывалась на крик. - Это не просто наведенное безумие – заклинание заставляет работать на пределе его тело, сердце и мозг; оно может даже довести до истощения его магическое ядро, и если мы не разберемся, как…

Дверь распахнулась, бабахнув о стену, и в палату ворвалась мать Северуса.

Лили почувствовала, что все ее внутренности испарились из тела сквозь пятки.

- Извините, - целительница обернулась к вошедшей, - посторонним сюда нельзя… - и только тогда по-настоящему разглядела посетительницу – длинные черные волосы и лицо, так похожее на лицо ее сына. Миссис Снейп молча уставилась на Джетрис, и в этом ледяном взгляде без труда читались тысячи невысказанных оскорблений.

- Если посторонним сюда нельзя, - поинтересовалась мать Сева тоном столь же холодным и жестким, как лондонские улицы за окном, - то что здесь делает эта девочка?

Волшебная палочка указала на Лили – правда, та все равно не могла двинуться с места, а внутренности ее уже испарились, так что она не ощутила ничего нового; вообще ничего не ощутила.

Джетрис неприязненно уставилась на Лили.