Верните меня на кладбище

Тик-так. Тик-так. Часы отмеряли время где-то над ее головой. Кара шумно вздохнула и попыталась пошевелить пальцами – удалось. Обрадованная, она рывком села и распахнула глаза. Определенно, комната ей не знакома. Много кожи, даже стены обиты специальными панелями с затейливым растительным орнаментом. Только мрачное все. И старинное. Взять хотя бы ту деревянную девушку в углу, она словно из прошлого века. Тогда скульптуры частенько раскрашивали, вот и этой сделали карминовые губы и светлые волосы. Они укутывали ее, словно ткань, скрывая пикантные подробности тела. Занятная вещица! И резное кресло с мягкой подушкой вместо сиденья тоже. И столик, и…

– Очнулись?

Кара вздрогнула и обернулась. Она увлеклась изучением интерьера и совсем забыла о его владельце. Между тем он никуда не делся, сидел себе, широко расставив ноги, и в упор смотрел на госпожу Барк. Рядом письменный стол, а на нем – кинжал. Кара судорожно сглотнула. Отливавшая голубизной сталь таила смертельную опасность. Что-то подсказывало, обретенная после воскрешения выносливость не спасет. Молодая женщина предпочла перевести взгляд на массивное пресс-папье. Оно безопасно, хотя… Проломленная голова никого не красит.

– Спасибо, что вспомнили о приличиях, – Кара намекала на снятые путы. – Я думала, вы меня в свежую могилу опустите и быстро зароете, чтобы не мешала картине мира своим наличием.

– Боюсь, – усмехнулся Морис, – закапывать будут другие, я черной работой не занимаюсь. Но к делу. Кто это с вами сотворил, и почему вы искали меня? Не припомню нежить, которая бы сама шла в руки охотнику.

– Я не нежить! – обиженно фыркнула Кара.

Сначала труп, теперь это словечко! И мог бы сесть предложить – аристократ ведь! Но Кара не гордая, устроится без приглашения. Пол – не место для женщины, даже если она не леди. Вон то кресло подойдет. Жесткое оно, видимо, чтобы посетители не задерживались.

– Это официальный термин, а не мое личное мнение.

Морис потянулся к колокольчику для вызова слуг и попросил накрыть легкий ужин.

– Как видите, – кивнул он Каре, – я помню о потребностях вашей формы существования. Во время ужина постарайтесь вести себя как нормальное существо. Хоть одна попытка напугать слуг или причинить им вред, – предупредил граф, – и я вас уничтожу.

Кара кивнула и заверила, что не страдает манией самоубийства. Воистину, только суицидник надумал бы пугать слуг неполноценным лицом, зная, какое за это последует наказание. Она крепко задумалась. Может, сразу предложить графу деньги? С ними люди гораздо сговорчивее и добродушнее. Пока же рандеву с Верховным некромантом грозило закончиться кладбищем. Сразу после воскрешения молодая женщина бы порадовалась, но теперь, распробовав прелесть существования, получив шанс на вторую, счастливую жизнь… Пусть лучше Турса Абри в гроб положит, толку из него все равно не выйдет, а бед еще натворит много. Бедные владельцы кастрюль, которые вздумает латать недоучка! Кара бы ему подметать класс не доверила.

– Прекрасно! Взаимопонимание красит даже нежить. Так как?

Граф взял в руки кинжал и задумчиво провел пальцем по лезвию.

– Осторожно, милорд, порежетесь! – испуганно крикнула Кара.

И он действительно едва не порезался, когда выронил оружие.

– Вы нормальная?!

Казалось, карие глаза хотели прожечь в ней дыру.

– Нет.

Даже если понятия нормы разнятся, ни одно из них точно не применимо к Каре.

– Я заметил, – хмуро обронил Морис и убрал опасное оружие. Молодая женщина мысленно выдохнула. Не нашинкует как колбасу.

– Зачем вы это сделали?

Граф снова в упор уставился на Кару, но сменил позу на более пристойную. Бывшая покойница сочла это благоприятным знаком. Какая разница, какое впечатление производишь на будущий труп, пекутся только о мнении живых.

– Испугалась.

Вопрос показался Каре детским. Взрослый мужчина – и не знает, что кинжал не игрушка. Наверняка лист бумаги налету режет, человеческую кожу и подавно. Нервничает? Нечем занять руки? Возьми карандаш, его и отстирать легко.

– За себя, полагаю? – По губам Мориса скользнула жесткая усмешка.

– За вас. Вы поранились бы, не позволили перевязать вам руку и умерли от потери крови.

Граф сначала нахмурился, а потом от души расхохотался, до слез. Простодушие необычной покойницы его умилило.

– Ладно, – еще пару раз фыркнув, смилостивился он, – говорите. Я даже не отдам вас в университет на опыты.

– Ой, – засуетилась Кара и разом стушевалась, – я деньги с собой не захватила.

– Какие деньги? – не понял Морис.