Верните меня на кладбище

Но вот, наконец, площадка. Кара осторожно поставила поднос на пол, чтобы перевести дух. Судьба тут же ехидно оскалилась, послав третий звонок колокольчика. Не положен тебе отдых, Кара. Пожелав Матильде фиаско на любовном фронте, молодая женщина наклонилась за подносом и услышала недовольный голос Верховного некроманта: «Сейчас я заставлю их работать!» Медлительность и страх Кары как рукой сняло. Она мигом превратилась в заправскую официантку, не желая участвовать в показательной порке, но все равно опоздала. Морис вознамерился спуститься и лично разобраться со слугами и по законам логики столкнулся с госпожой Барк. К чести последней, ни одна ложка не упала.

– Простите, милорд, я в первый раз, – ляпнула Кара. Надо же что-то сказать?

Она замерла и даже затаила дыхание, жалея о невозможности стать невидимкой. Вариант провалиться сквозь пол молодая женщина отмела: жалко перекрытия. Да и восстановление их обошлось бы в кругленькую сумму, чтобы возместить нанесенный урон, пришлось бы продать тело и душу университету.

– Вы?

Морис удивленно уставился на Кару.

– Я.

Ответ глупый, но и вопрос не лучше.

– И что же случилось с горничными?

Оправившись от первоначального изумления, граф подошел и забрал у Кары поднос. Слабые протесты отмел одной фразой:

– Это не ваша работа.

– Но и не ваша, милорд, – не унималась упрямая женщина. – Графы еду не носят.

– Давно ли вы так хорошо знакомы с графами? – усмехнулся некромант.

Кара ему чуточку завидовала. Морис держал поднос легко, без малейшего напряжения. Мог бы и одной рукой, если бы пожелал. А ведь он аристократ. Позор для Кары. Тренироваться и еще раз тренироваться!

– Милорд сам объяснял. На отборе, – напомнила молодая женщина.

Она искоса посматривала на графа, надеясь, что он не заметил ее любопытства. Прислуге, а тем более бывшим покойницам положено изучать пол, а не хозяина. Только вот Морис Экундо упорно не желал превращаться из мужчины в слепящее солнце, будто специально манил взглянуть лишний раз. Вот зачем он надел жилет с оригинальным шитьем? Стежки – это так интересно, а если они образуют рисунок… Каре ведь непременно надо его изучить, вдруг в следующей жизни она станет вышивальщицей? А крой рубашки, он крайне необходим швее. Кто знает, кем придется трудиться лет через сто? И бриться тоже не следовало, пользоваться одеколоном. Пусть цирюльниками и парфюмерами становились исключительно мужчины, но о будущей жизни никому не докладывают, вдруг там пол меняют? Словом, Морис сам виноват. Кара честно хотела стать скромной пансионеркой, а он ее соблазнил.

– Не место вам в кухарках, – задумчиво пробормотал граф и неожиданно всучил поднос обратно. – Раз вызвались нести, несите. Отсюда третья комната направо.

Кара кивнула и зачем-то пробормотала:

– Да, милорд.

Ну не учили ее этикету горничных.

Фраза позабавила Мориса, разгладила морщины у него на переносице. Матильда могла вздохнуть свободно, сегодня ей голову не оторвут, так, подергают немного, проверяя на крепость.

Согбенная тяжестью подноса, Кара теперь смотрела туда, куда и положено прислуге. Тут все строго по сословиям: верхнему – потолок, нижнему – пол. Последний терзал сомнениями. Дозволялось ли кухарке портить паркет сомнительной служаночьей обувью? «Надела бы туфли мастера Тана и не переживала бы, – вела с собой мысленный разговор Кара. – Вернее, переживала, но совсем о другом. К примеру, где найти новое место? Потому что поднос и каблуки – вещи несовместимые». Но вот и нужная комната. Парадные залы располагались анфиладой, которая заканчивалась у черной лестницы. Слева, в другом крыле, начинались господские покои. Дверь открывать не требовалось, их запирали только для создания особой, интимной обстановки. Так далеко у графа Экундо и леди Марселы Лазон не зашло, поэтому Кара беспрепятственно проникла в Малиновую гостиную.

Будущая невеста Верховного некроманта восседала на диване среди груды подушек. Как и полагается леди, она была молода и прекрасна, но ровно настолько, чтобы не перейти грань. Любое слишком – это моветон. Блондинка с золотистыми локонами – совместным плодом трудов природы, щипцов и горничной. Зеленые глаза умело подведены, отчего приобрели воспетую поэтами миндалевидную форму. Губы тоже чуть улучшены игрой света и умением сочетать цвета и текстуры, но и без помады не потеряли бы своей прелести. Словом, Марсела могла бы хоть сейчас позировать художнику для очередной аллегории юности, однако она предпочла диван в доме Мориса. Безусловно, леди сознавала, как воспримут в свете визит одинокой дамы к одинокому мужчине, и надеялась примерить его последствия уже в текущем месяце. Никаких чувств к Верховному некроманту она не питала и на этой взаимности надеялась построить крепкий, а главное выгодный союз.

– Вы принесли это из Преисподней, милочка?

Кара вздрогнула, когда Марсела обратилась к ней, даже едва поднос не выронила.

– Как вы неуклюжи! Новенькая?