Верните меня на кладбище

– Быстро и молча.

Недогадливость Кары раздражала. Про других бы сказали: «Какая очаровательная дурочка!», только граф Экундо доподлинно знал, умственные способности госпожи Барк ниже среднего не опускались. Тем досаднее, что сейчас она не могла сообразить элементарных вещей.

– Милорду нельзя! – взвизгнула Кара, когда некромант без лишних разговоров затащил ее на лошадь.

– Милорду можно все, – назидательно заметил некромант. Пусть колено по-прежнему полыхало огнем от малейшего движения, ему стало лучше, если не в физическом, то в душевном плане. Следовало давно наплевать на мнение спутницы и сделать все по-своему. – Не с теми людьми вы общаетесь, если они скованны кучей запретов.

– Неужели рана начала заживать? – ехидно поинтересовалась молодая женщина и заерзала, устраиваясь удобнее. – У милорда ведь нет ограничений, а любая болезнь или царапина покушаются на его права.

– Какая вы язва!

Морис мстительно задержал руки на талии Кары, только вместо наказания вышло поощрение. Госпоже Барк хотелось зажмуриться, словно кошке, и потребовать дальнейших покушений на девичью честь. По известным причинам она промолчала. Хотя бы потому, что граф ранен и может лишиться ноги. О нем надо думать, а не о собственном удовольствии. Но еще один приятный момент в копилку воспоминаний она заработала. Теперь можно смело устроиться с вязанием в кресле-качалке. Не хватало только внуков, с которыми бы Кара делилась воспоминаниями далекой юности, но молодая женщина надеялась ими со времени обзавестись. Кресло-качалка никуда не денется, провалами памяти она тоже не страдала, отложит лирические вечера лет на сорок.

– Я всего лишь беспокоюсь за милорда. Как ваша нога?

Удобное положение таки нашлось, и госпожа Барк изловчилась поймать поводья своей кобылки, на которой корчила гримасы Алия.

– Я уже умирала, спасибо, больше не хочется, – беззаботно ответила на очередную зверскую рожицу молодая женщина и погрозила пальцем: – А завидовать нехорошо.

– Чему? – навострил уши Морис.

Любопытство – неплохое обезболивающее. Увлекшись наблюдением за участницами фарсового отбора, граф перестал сцеживать воздух сквозь зубы. Если дальше так пойдет, лекарь останется без работы.

– Не чему, а мне, – скромно потупила взгляд Кара и довольно улыбнулась. – Ей тоже хочется побыть девой в беде.

Догадавшись, о чем речь, Морис рассмеялся. Обезболивающее делало свое дело, отвлекало от ранения.

– Боюсь, в беде оказался я, а вам досталась роль прекрасного принца.

– Хуже, если ужасного, – подмигнула госпожа Барк.

Она уловила перемены в настроении раненого и с облегчением выдохнула. Не придется отрывать Алии голову, можно сделать только пластику лица. Если блондинка полагала, будто бывшая соседка ограничится причитаниями: «Ах, как ты могла!», она сильно просчиталась. Стража и замки не помогут, Кара найдет способ высказать свое «фе».

Как выяснилось, в погоню за несостоявшейся убийцей бросился не только Верховный некромант. Получив выволочку от его величества, подданные приняли активное участие в поисках Алии. Увы, опоздали, зато помогли благополучно доставить троицу в походный лагерь, где каждый получил по заслугам: кто лекаря, кто нетерпеливых слушателей, кто безжалостных конвоиров. Однако Кара не желала сидеть в кружке участниц отбора и в красках расписывать недавние события, сопровождая свои слова эмоциональными всхлипываниями. Она тяготилась своей ролью и при первой возможности юркнула в палатку к Верховному некроманту. Его уже осмотрел лекарь, госпожа Барк не помешает.

– Можно, милорд?

Кара в нерешительности откинула полог. В палатке пахло спиртом и жженной тканью.

Граф кивнул. Он полулежал на походном ложе, сооруженном из подручных средств.

– Вот, навещаю раненых, не нужно ли чего…

Госпожа Барк внезапно растерялась, позабыв заготовленные вопросы. Виной всему взгляд Мориса. Вот кто просил его смотреть в упор и молчать? Если дальше так пойдет, Кара покраснеет, растеряет аристократическую бледность.

– Ну, как дела у Гилберта?

В глазах Верховного некроманта плясали бесенята. Смущенная госпожа Барк – чрезвычайно приятное блюдо, и он намеревался его распробовать.

– Простите, милорд?

Молодая женщина уселась возле раненого и налила ему воды.

– Егеря, который заслонил короля. Вы ведь побывали у него?

– Я начала с вас. – Кара не собиралась признаваться, что Гилберт интересовал ее меньше прошлогоднего снега. – Как ваша нога? Я могла бы… Словом, если что-то потребуется, скажите.

– Поправить опору под ногой. Кажется, она покосилась. Врач велел немного подержать ногу навесу.

– Конечно! – встрепенулась госпожа Барк, счастливая услужить.

Забрав у раненого пустую кружку, она наклонилась, откинув заменявший одеяло плащ. В таком, весьма пикантном положении ее и застала Марсела, зашедшая проведать жениха.

– Какое несчастье! Я…

Леди Лазон осеклась и впилась взглядом в Кару. Ее лицо показалось смутно знакомым, но точно не дворянка, их Марсела знала наперечет. В любом случае госпоже Барк здесь не место.

– Прости, кто это?