Верните мне меня!

Маргарет опустилась на одно колено и крепко обняла мальчика.

— Я… м-м… скучала…

Было слышно, как трудно ей было выдавить из себя эти слова. В их искренности сомневаться было нельзя, сейчас Маргарет перешагнула через себя окончательно. Все годы, что ей довелось пережить в Ордене, она была чёрствой, но помнила себя заботливой и нежной девушкой, со своей мечтой и наивными надеждами. Сейчас Маргарет позволила себе быть собой, настоящей.

Стоящий за дверью Эргенд, улыбаясь, тихонько ушёл.

— Вы наконец признали.

Счастливая улыбка крупного мужчины в броне, выглядела как улыбка родителя, наблюдавшего за успехами своего ребёнка. Именно так он запомнит сегодняшний день — как день, который определил будущее.

Глава 8 Монолог

Пришлось остановиться в комнате Маргарет. Коди не был полноценной частью отряда и потому не мог ночевать в казарме или получить свою комнату в главном здании. В Ордене для оруженосцев не было предусмотрено таких удобств, как собственная комната, они находились на полном обеспечении своего хозяина и потому этот вопрос они решали самостоятельно. Обычно оруженосцы просто ночуют в конюшнях, но госпожа Коди — Маргарет, и вряд ли он когда-нибудь узнает, что такое спать в конюшне.

Расположившись на диване, где ещё пару часов назад Маргарет читала книгу, Коди никак не мог уснуть. Беспокойство охватившее его в тот момент, когда Вильям дал добро на взятие мальчишки в подмастерье, оставило свой осадок.

Казалось, что оно не могло появиться просто так, что-то определённо должно было случиться. Но что?

Он ворочался, пробуя лежать и на боку, и на животе, на другом боку и спине, но это было бессмысленно.

Тяжело выдохнув, он перевернулся на спину, скрестил руки на груди и уставился глазами в потолок.

— Почему всё так похоже на прошлый раз

— Не спится?

В ответ на шёпот Коди, с кровати на противоположной стороне послышался тихий голос Маргарет. Она лежала на левом боку, пододвинув коленки ближе к животу, её каштановые волосы хаотично расползлись по подушке, образуя толстые локоны. Беспокойство на её лице было едва заметно в комнате подвластной полумраку и освещаемой лишь слабым светом луны, проходящим через открытое окно.

— Угу…

— Тебя что-то беспокоит?

— Когда мы с господином Эргендом стояли у кузницы, я снова почувствовал беспокойство… Такое же, как было за день до нападения на деревню и такое же, когда на нас напал медведь. Что-то должно было случиться, но не случилось.

«Так вот почему он спросил не ранена ли я» — подумала Маргарет.

— Значит твоя чуйка не всегда работает.

— Вы и в прошлый раз мне не поверили. Я ведь очень за Вас беспокоюсь.

— Обо мне беспокоишься…

Её голос стал ещё тише, со стороны казалось, что она засыпает.

— Знаешь, так редко удаётся с кем-то поговорить. С кем не надо притворяться… Просто поговорить по душам или о пустяках. Я очень рада, что ты решил остаться и что волнуешься обо мне.

В памяти сразу всплыли слова Эргенда, по дороге в кузницу:

«…столько лет мы говорим только о делах, заданиях и обязанностях, редко позволяем себе разговоры о том, о чём действительно хотим, но с тобой делать это проще…»

Обычные разговоры, выслушивание мыслей своих товарищей казались Коди рутинными вещами. Диалоги, шутки и разные истории были для него чем-то обыденным, и он до сих пор не понимал, какую роль сыграл в жизни отряда.

— Госпожа, я не понимаю.

— Чего ты не понимаешь?

— Почему я стал Вам так важен? Я ведь не сделал ничего полезного! Я причинял одни проблемы.

В комнате повисло молчание, пока Маргарет собиралась с мыслями. Она боролась с собой — сблизиться с ним и рассказать о себе, о своём прошлом, о том, что так давно заперто в сердце и о чём остальные могут лишь догадываться, или промолчать, оставшись просто госпожой для мальчика. Маргарет боялась выпустить свои чувства. За годы службы она уже и не верила, что они настоящие. Но сидя у костра и смотря с каким мирным лицом он спал на её коленях, Маргарет чувствовала теплоту на сердце. Мальчик, который казалось вот-вот потухнет из-за потери семьи, просто принял её и полностью доверился. Заботиться о нём, беспокоиться о нём, это были её чувства, настоящие, согревающие сердце и такие желанные. В очередной раз она храбрилась, чтобы перешагнуть через себя, свою чёрствость, навстречу себе новой, нежной, чувственной и заботливой.

Молчание затягивалось, но Маргарет наконец заговорила: