Верните женщинам гаремы

Второе несчастье было побольше. Угнали безответную «Тигру», хотя ей, несчастной, накануне поменяли замки. Тарас, сторож автостоянки, родной брат отца Паисия, необыкновенно на него похожий, моргал святыми глазищами и ничего не помнил. Явившаяся милицейская бригада лишь обнюхала место происшествия равнодушными носами и уехала. Только главный сыщик, садясь в казенные разбитые «Жигули», на прощанье авторитетно отвесил: «Качественная была машина — новая. Хоть бы капля масла на асфальте осталась. Ну, бывайте!» На вопрос же, можно ли качественную машину найти, гений криминалистики просто заметил, что преступление из разряда нераскрываемых.

Плюнуть можно было разве что на третью беду. Старая, злющая, как слепой бульдог, Алла Эдуардовна, директриса сонькиной школы, вызвала внезапно вознесшуюся математичку-бесприданницу к себе в кабинет и, ковырнув острым взглядом ковер у ее ноги, заявила:

— Полагаю, вы больше не можете оставаться во вверенной мне школе.

— Почему? — простым светским тоном спросила Соня.

— Взгляните-ка лучше на свои чулки за 50 гривен и найдете ответ. Такие траты внушают невозможные мысли. Как вашим коллегам, так и ученикам.

— А какие должны быть чулки?

— Максимум за шесть, — определила директриса. — Педагогу должна быть свойственна монашеская скромность.

— Как у отца Паисия? — съехидничала Соня.

— Да, как у отца!

И тут Соня, игриво улыбнувшись, задала кощунственный вопрос:

— А что, он тоже носит чулки за шесть гривен?

Алла Эдуардовна стала медленно раздуваться, подыскивая в недрах памяти какую-нибудь свежую педагогическую мысль. Но Соня, не дожидаясь плодов просвещения, повернулась на каблуках и вышла из кабинета, чтобы уже никогда не возвращаться в этот храм науки, бедности и скудоумия.

* * *

Но по-настоящему страшной была четвертая беда. Ранним утром на предательском рассвете в квартиру Сони и Миши ворвалась толпа людей в черных намордниках, скрывавших затаенный государственный испуг, и, выудив из постели хозяина, уволокла его в неизвестное никуда. И только вечером пришла подпольная записка: «Виновата нефть! Корни идут наверх. Мы проиграли, не поделив бензозаправки на юге. Не плачь. Я скоро вырвусь».

В ушах Сони еще звенели призрачные голоса омоновцев, блуждавших в лабиринте незнакомой им квартиры, а прямо перед нею стоял высокий, светлый, похожий на переодетого иностранца офицер-вестник, доставивший клочок бумаги. Приложив руку к гнутой тулье фуражки, он галантно произнес: «Серджио Антониони, капитано корпусо карабиньеро. Мафиозо и коррупционер. Из вашего клана. А если попросту, то Сергей Антоненко, лейтенант милиции».

Лик улыбающегося офицера-ангела был настолько небесен, что, несмотря на тяжесть момента, Соня смогла пошутить:

— Неужели «капитано» переводится с итальянского как лейтенант?

Ангел снял фуражку:

— Ваш муж полагает, что в Риме я был бы уже полковником.

Римский полковник прошел в гостинную, и, усевшись за привезенный из Италии обеденный стол, заговорил:

— Завтра вас вызовут на допрос. Большой начальник хочет довести дело до конца, и стать еще большим начальником. Но он не знает, что на этой пленке уже отсняты его брачные игры, где он скачет по сауне и пытается вас изнасиловать. Вы покажете ему кассету и убедите сделать все возможное, чтобы Михаила Максимовича отпустили.

— Но для этого я должна поиграть с начальником!

— Все уже сыграно. Одновременно с вами в той же клинике по заказу вашего супруга сделали пластическую операцию еще одной женщине. Сколько это стоило, я не знаю. Знаю только, что очень дорого, потому что ей даже пришлось удлинять ноги. Мне неизвестно также, была ли она любовницей Михаила Максимовича. Но, учитывая стиль его гениального ума, не исключаю, что именно ему могла прийти в голову мысль сделать любовницей точную копию жены.

А вам не следует ничего бояться. Потому что есть злые милиционеры и добрые. А я — добрый.

Ангел улыбнулся так загадочно, а в гигантской опустевшей квартире гуляли настолько таинственные демоны, что Соня поняла: именно сегодня ей выпадет узнать, есть ли у небесных посланцев земное начало. Лейтенант Антоненко остался на весь вечер и на всю ночь, а утром сказал:

— Об этом мы никому не расскажем. Иначе нам не поздоровится. А теперь за дело!

* * *

Когда в полдень наступившего вскоре радостного искристого дня Михаила выпустили из тюрьмы, именно лейтенант-ангел проводил его до ворот и, заговорщицки подмигнув, принес извинения от имени в очередной раз ошибшегося государства.

За воротами Михаила ждали «Ауди», свобода и радостно всхлипывающая жена, похожая на ручную лису. И тут я вынужден поставить точку.

Ибо нет на свете трогательнее картины, чем прекрасная блондинка, рыдающая на мускулистом плече мужа, когда за спиной у него стоит ее любовник.

Никогда не покупайте вещи в сэконд-хенде