Вернон Господи Литтл. Комедия XXI века в присутствии смерти

Скоро десять. Через пару часов я выйду на шоссе, а там можно попытаться тормознуть машину или прыгнуть на проходящий автобус, идущий в Сан-Антон. Я в последний раз оглядываюсь на сверкающие в долине огоньки Мученио, на мир, в котором я прожил все эти долгие годы. А затем пускаюсь в путь, по направлению к холмам, весь такой одинокий и гордый. Те из моих механизмов, которые настроены на выживание, сканируют космос в поисках пирога со сливками. Помните тот старый фильм, где домик на пляже? Оно ведь и в самом деле, есть же люди, которым это удалось. И нигде не написано, что ты должен быть каким-то особенным, чтобы попасть в их число. Я представляю себе, как ко мне приезжает матушка – после того, как все уляжется, конечно. Может, я отправлю с ней обратно в Штаты горничную-мексиканку; чтобы она могла засунуть сей непреложный факт Леоне в ее жирную задницу. По самые гланды. Еще одна истина: чем глубже ты в говне, тем слаще грезы.

Ближе к полуночи я вижу сквозь заросли, как перемигиваются на шоссе первые автомобильные фары.

Если честно, я даже не знаю, в какой стороне юг. Мой старик считал скаутов слабаками и бабами, так что я теперь понятия не имею, какую из этих ёбаных сторон света принято называть югом. Вместо того чтобы ломать над этим голову, я пытаюсь вспомнить что-нибудь из Глена Кэмбелла, чтобы он помог мне шевелить ногами, такому одинокому и гордому, и выглядеть старше своих лет. «Обходчик из Уичиты» – вот что приходит мне на память – уж никак не «Галвестон». Я бы вспомнил Шанью Твейн или еще что-нибудь более отвязное, но слишком бодрое себячувствие, пожалуй, тоже не к добру. С этой оторвяжной музыкой дело такое: воспаришь над собой, а потом шарах об реальность, как жопой об косяк, и все дела. Нет уж, на фиг, на фиг. В случае тяжелой депрессии единственный антидот – это ни в коем случае не выходить из состояния депрессии.

Около часу ночи, то есть уже в среду, сквозь тучи пробивается наконец лунный свет и раскрашивает все вокруг в инеисто-серые тона. Охуеть, до чего красив Техас ночью. Если вы еще не в Техасе, вам обязательно следует сюда наведаться. Просто не останавливайтесь в Мученио, и все будет классно. По шоссе проносятся целые стада грузовиков и легковушек, но, судя по внешнему виду, останавливаться никто не жаждет. То есть не поймите меня неправильно – я в том смысле, что никто из них не остановится, если я сам не выйду на обочину и не постараюсь привлечь к себе внимание. А привлекать к себе внимание мне как-то не хочется. Есть другая, более надежная, проверен ная долгими годами традиция автостопа – дождаться автобуса. Я подбираюсь поближе к тому месту, где дорога делает поворот, достаю из рюкзака куртку и устраиваю себе в придорожном кусте нечто вроде глубокого кресла. А потом просто сижу, и жду, и прокручиваю в голове кое-какие глубокие истины.

Вот, к примеру, в чем самый большой вред от телевиденья? Для себя я это уже усвоил. Оно не дает тебе никакого реального представления о том, как в действительности устроен мир и что в нем к чему. Ну, вот вам простейший случай: останавливаются автобусы у первого придорожного столба, чтобы подобрать первого встречного мудилу, или этот мудила, для того чтобы сесть на автобус, должен дойти до специального остановочного пункта? В кино то и дело видишь, как какой-нибудь перец останавливает автобус прямо посреди пустыни или типа того. Но кто знает, может быть, этот фокус работает только в пустыне? Или, скажем, останавливаются только те водители, которые видели это кино? Все это крутится у меня в башке, и начинают всплывать другие фильмы, вроде того, где за этим перцем охотится демоническая черная машина. Я чувствую, как ветерок перебирает мне волосы, а заодно шуршит вокруг по кустам и траве. Вот так мы и сидим, вдвоем с природой, и шепчемся, а демоническая черная машина подкрадывается все ближе и ближе.

По коже у меня пробегает холодок, и я просыпаюсь. Начало шестого. Я слышу, как где-то вдалеке рычит автобус, подхватываю рюкзак и выскакиваю на обочину. На поворот выезжает рейсовый междугородний автобус, подсвеченный изнутри неяркими уютными огоньками. Я машу руками и всем своим видом даю понять, что со мной буквально минуту тому назад стряслось нечто невероятное, отчего необходимость отправиться в путь приобрела характер непреложности. Автобус проносится мимо, но одетый в униформу водитель перегибается вбок, чтобы рассмотреть меня в зеркале заднего вида. Засим следует – псчшшссс, он съезжает на обочину и останавливается, ярдах в двухстах от меня. И я лечу со всех ног к его красным габаритным огням.

Дверь открывается с мягким шипящим звуком.

– Что-то случилось? – спрашивает водитель.

– Мне нужно срочно попасть в Сан-Антонио.

– Мученио всего в нескольких милях отсюда, и вам лучше всего сесть на первый же тамошний междугородний рейс – понимаете, я не имею права останавливаться там, где мне вздумается.

– Да, конечно, но, понимаете, я тут застрял, и мне бы…