Верность

Григорий Яковлевич познакомился с Дмитрием Михайловичем, еще будучи инструктором политотдела в Военной академии имени М. В. Фрунзе. Уже тогда Калинин считал Карбышева вполне созревшим для вступления в партию. И вот Григорий Яковлевич снова работает вместе с Дмитрием Михайловичем в недавно созданной Академии Генерального штаба. Между ними сразу же установились дружеские отношения. И наконец состоялся памятный разговор. Комиссар спросил Карбышева, почему он до сих пор беспартийный. В ответ услышал признание Дмитрия Михайловича: давно собирается вступить в партию, во всем согласен с ней. Старшая дочь — комсомолка, двое младших — пионеры. Ученики и сослуживцы — коммунисты… Да-да, пора.

— Разговор у них вышел откровенный и долгий. Муж явился домой в первом часу ночи. А ему нельзя было нарушать режима, болел туберкулезом…

— А почему такой долгий разговор у них получился, не помните?

— Почему же не помнить? Дмитрий Михайлович советовался с Григорием Яковлевичем, у кого брать рекомендации. Ему-то любой даст, да обращаться неловко за рекомендацией к своим ученикам. А в академии — почти все его ученики. Стали обсуждать, кого попросить поручиться за него…

Александра Петровна выразила убеждение в том, что муж ее не мог пригласить Карбышева на беседу по столь важному поводу, предварительно не выяснив мнения партийной организации кафедры тактики высших соединений, на которой работал Дмитрий Михайлович. Больше того. Она знает, Григорий Яковлевич не раз советовался с секретарем партбюро кафедры Иваном Семеновичем Глебовым. Он частенько приходил к Калинину. Помнит она, как заявился Иван Семенович и попросил выручить его. Дескать, находится в большом затруднении, попал в тупик. Из двадцати пяти преподавателей кафедры — двадцать два коммуниста. Стоило ему спросить, кто готов дать Карбышеву рекомендацию, как подавляющее большинство в категорической форме заявило, что имеет на это преимущественное право: давно уже консультируется у Дмитрия Михайловича, заимствует его методы, пользуется его расчетными таблицами, получает от него бескорыстную помощь в неслужебное время, бывает с ним на учениях, маневрах, берет книги из его личной библиотеки, конспекты, наконец, знает его как никто другой.

— Ну, от этого затруднения, — спокойно заметил Григорий Яковлевич, — избавит нас Дмитрий Михайлович. Пусть он сам решит, у кого считает нужным взять рекомендации…

Беседуя с Дмитрием Михайловичем, Калинин, очевидно, одобрил его выбор. Александра Петровна назвала мне и тех, на кого пал этот выбор.

Генерал-полковник Иван Семенович Глебов подтвердил все, что рассказывала Александра Петровна. Самому Ивану Семеновичу путевку в большую жизнь вручила Советская власть. Он служил в Красной Армии, окончил военно-политическую школу, а в 1937 году был направлен на учебу в Академию Генерального штаба.

— Честно признаюсь, мы, слушатели академии, недооценивали инженерное дело, считали его второстепенным, малозначащим для нас. Так было до первой лекции Дмитрия Михайловича. Он обратил нас в свою веру. Доказал, насколько необходима наука, которая стала его призванием. Почти все маршалы — герои Великой Отечественной войны — с гордостью считают себя его учениками. Можно смело сказать: карбышевские методы инженерного обеспечения боя помогли нам выиграть решающие сражения с гитлеровцами. Что касается меня, всегда с благодарностью вспоминаю, к сожалению, немногие годы учебы у Карбышева и совместной работы с ним. Я пользовался его методологией, постарался перенести в артиллерию карбышевские способы укрупненных расчетов.

— Почему же только в тридцать девятом году ваша партийная организация решила вовлечь Карбышева в ряды Коммунистической партии? — спросил я.

— А потому, — ответил Иван Семенович, — что все мы как-то не представляли Дмитрия Михайловича беспартийным. Мне, например, долгое время казалось, что он состоит на партучете в Генеральном штабе, но, будучи человеком высокосознательным и отзывчивым, выполняет и наши партийные задания. Надо сказать, мы этим щедро пользовались. Его пропагандистскую работу не раз ставили в пример другим…

Глебов подтвердил, что большинство коммунистов кафедры очень хотели дать рекомендацию Дмитрию Михайловичу, и добавил интересную подробность. К тому времени, когда Карбышев подал заявление о приеме в партию, на кафедре было трое беспартийных. Но стоило Дмитрию Михайловичу совершить этот шаг, и двое остальных — Мордвинов и Готовцев — последовали его примеру.

Документ, который сейчас будет приведен полностью, датирован 12 мая 1939 года. Он как бы дышит весной, хотя написан человеком, переживающим осеннюю пору своей жизни.

«В партийное бюро ВКП(б) постоянного

состава Академии Генерального Штаба РККА Заявление

Преподавателя комдива Карбышева

Дмитрия Михайловича о приеме в кандидаты

ВКП(б).

В своем историческом докладе на XVIII съезде ВКП(б) товарищ Сталин с исчерпывающей полнотой указал нам путь дальнейшего нашего государственного строительства, путь перехода от социализма к коммунизму.